Между прочим, сапоги были сильнейшими конкурентами туфель, и даже не смотря на теплую, хоть конечно уже и не летнюю погоду, занимали большую часть в здешней обуви.
Женщины выглядели куда интересней. Все разные, цветные, в мехах, но не шубах а накладках или отдельных элементах одежды. Во всевозможных украшениях. А на голове от платка до широкой соломенной шляпы. Ну а если головного убора не было, то его всецело заменяла вычурная прическа, с вплетенными в косы украшениями или яркими заколками. Платья тоже были разнообразные, от широких, насыщенных и громоздких, усеянных бисером, кружевами, пуговицами. До наоборот, легких и невзрачных, где кроме сукна, особо ничего и не было.
Молча, с открытыми ртами, пара медленно поднималась мимо трех и двухэтажных домов, собранных из огромных кирпичей ракушняка. Эти дома в одно и тоже время были знакомыми, но и совершенно чужими. Вроде те же что и в их мире, но только они практически новые, с неровной но очень качественной отделкой. Где каждое окно, и каждая рама, сделаны руками, с любовь и на совесть.
Из этих, разноцветных словно сказочных домиков, через высоченные деревянные двери, с вырезанным узором, выходило все больше и больше народу. И теперь уже не все шли в том же направлении, некоторые сворачивали на перпендикулярные улицы и уходили вглубь, а некоторые останавливались у выхода и ждали экипажи. Но на огромное облегчение, никто особого внимания не обращал, ни на Адама, ни на Викторию. Разве что беглый взгляд, но потом и его робко отводили.
- Наверное, все-таки, слишком знатно оделись, - шепнул Адам, своей супруге. - Хорошо хоть соответствующе, вроде бы не таращатся. Значит вроде правильно. Это успокаивает.
И чем выше поднималось солнце, тем сильнее нарастал гул, и прибавлялось людей. Причем основная их масса уже не выгладило так беспечно и ухоженно, как жители тех цветных домов. Новые люди были одеты намного скромнее, что в первую очередь выражалось в цветах их одежды, и аксессуарах к ней. Эти цвета не были яркими, но и не были строгими как, например костюм Адама. Они были в основном блеклые или просто серые, словно мешковина. Да и сами люди были грязными и растрепанными, как и подобает быть настоящим крестьянам.
Так же выросло число и маленьких повозок, которых с каждой минутой становилось все больше и больше. Все чем-то груженные, и куда-то спешащие, приехавшие явно из других сел или городов, или же наоборот, туда с утра отъезжающие. А вид был у всех стандартно одинаковый. Одна худенькая лошадка, да пара извозчиков, а в заде либо мешки, либо тюки. И все они прямиком, с порта или же Привоза.
Уже даже успела проехать громоздкая, и скрипящая карета, запряженная двумя ухоженными лошадьми. Она бойко подпрыгивала на булыжниках и шаталась во все стороны, будто вот-вот развалится. Виктория, в свою очередь, со словами, ты потом мне спасибо скажешь, уже не так открыто, но все же, сфотографировала ее.
- А что хоть за улица? - потом спросила она.
- Сейчас, вон вроде указатель, - и Адам из-за всех сил попытался его прочесть. Но так и не смог разобрать почерк. - Лисоветинская или Писоветинская. Как-то так. А там буква Е. Елисаветинская, кажется. И если не ошибаюсь, это будущая Щепкина.
- А та раньше, по которой мы поднимались, Софиевская. Представляешь, и тогда была. Вот только нашего института еще нет, но скоро построят.
- Ага, резюме отправлю, - улыбнулся Адам.
Вдруг, быстрым шагом, буквально пронеслись мимо них, низкорослый отец, с пышной бородой и картузом, и его пухлый сын, который по одежде был буквально уменьшенной копией отца. И когда они обгоняли супругов, отец своим писклявый и скрипучим голосом, оживленно рассказывал.
- Аке парасяночек, уиии уиии уиии.
- Это реп? - не удержалась Виктория, и прокомментировала услышанное, едва те скрылись. - Вот уж не ожидала, что первое внятное, что я услышу тут, будет таким невнятным. Даже как-то разочаровало.
И как только Вика договорила, так сразу заметила, что над ней порхает яркая красная бабочка, и целенаправленно кружит прямо перед ее глазами. Будто она разумное существо, и пытается войти в контакт с человеком. Немного покружив, бабочка села девушке прямо на лоб, и расправила крылья, обнажив всю их красоту.
- И ты по-прежнему считаешь, что это феромоны?- твердо спросил Адам.
- Я не имею представления, как это объяснить, - аккуратно и тихо ответила та. - Возможно это то, чего мы еще не понимаем. А после твоей машины, я просто математически уверена, мы не понимаем вообще ничего.
Спустя короткий миг, бабочка все-таки взлетела и, описав последний прощальный круг, взвилась вверх и исчезла с поля зрения.
В скором времени, они вышли на широкую и очень шумную улицу, где все окончательно перемешалось. Повозки с товарами, постепенно стали сменяться на легкие и элегантные экипажи, а быстро шагающие купцы, на медленно бредущих пешеходов, в более вычурной одежде. И так город окончательно проснулся.
- Я так поняла мы на улице Преображенской? - Виктория при этом во все стороны крутила головой. - Боже-боже. Она совершенно другая. Я даже себе и представить такого не могла. Какие дома, какая архитектура. То, что до нас дожило, просто ноль, если сравнивать с этим.
И они погрузились в фантастическую атмосферу давно ушедшего быта. Огромные, помпезные, величиной буквально в квартал двухэтажные дома, практически без каких-либо оград, садов или же хотя бы двориков, стояли почти от одной улицы к другой. Иногда это были даже жилые дома, для одной зажиточной семьи. Вдоль по улице виднелся Спасо-Преображенский кафедральный собор, практически такой же, как и в их время, но только казался более худым и угловатым. Но главное что бросалось в глаза, так это целый ряд домов, который подходил к собору почти вплотную. Конечно же, в будущем их уже не будет. А вот сама соборная площадь выглядела больше, но запущенней.
Деревья, как и другая растительность, были либо одиночками, торчащими, словно волос на голом теле. Либо напротив, густой чащей, помещенной в нелепые большие, но при этом редкие участки, и больше имели вид резервации для природы, чем сквера. Скорее всего, это и были специально проигнорированные при постройке города, участки земли. Но справедливости ради, следует отметить, что со временем, протоптанные через них дорожки, и установленные лавочки, делали их все-таки частью этого города, да и хорошим местом для отдыха. Которым без сомнения, даже в такое ранее утро, любила пользоваться молодежь. Они собирались там небольшими группками, с четким делением на классы.
Виктория с любопытством рассматривала молодую пару, что-то тихо обсуждающую, рядом с красивым вороным конем. Тему разговора она не услышала, но по тем словам, что до нее донеслись, предположила, что они договариваются о поездке за город. При этом парень называл девушку до того исковерканными ласковыми словами, что в будущем, современная особа, на них скорее обиделась бы, чем прельстилась. Молодые были в чем-то даже похожи на Адама с Викторией. Немного одеждой, немного поведением. Платье девушки, выглядело куда сложнее платья Вики, но при этом, оно было более естественное, завершенное и удобное. А парень напоминал героя из книг Льва Толстого, упитанный, уравновешенный, элегантно одет, и к тому же явно богатый. Пара заметила внимание девушки, и приветливо заулыбавшись, слегка поклонилась ей. На это Виктория сначала даже растерялась, но потом быстро пришла в себя, и качнула головой в ответ. При этом ощущая приятное чувство, схожее с тем, когда случайно встретишь на улице иностранца, и понятно, на его языке, объяснишь дорогу, а потом выслушиваешь благодарность.