В этой зоне я столкнулся с оголтелой русофобией украинцев-западенцев, постоянно поносивших проклятых "москалей". Угождая им, немец-бригадир (из тех, что жили в Одесской области) любил шпынять меня: "За что сидят литовцы, я знаю. За что сидят украинцы, я тоже знаю. А вот за что сидит русский Осипов, мне не понятно. Русские в СССР стоят у власти, а он как сюда попал?" Надо сказать, что бандеровцы (и те, кто угождал им) были как жернова, как шлифовальный круг для тех молодых русских ребят, которые приходили в лагерь беспечными "интернационалистами". Приверженцы Тараса Шевченко живо выпускали из русаков самоедство и инфантильную дурь, внушенную советской пропагандой.
О ЛАГЕРНОЙ ИЕРАРХИИ
Это только на первый взгляд кажется, глядя на шагающих строем зэков, что все одинаковы. Да, у всех одна и та же роба, одинаковые бушлаты, бирки на одежде с фамилией и номером отряда и бригады. Все пострижены наголо и редко у кого есть борода — это только в том случае, если "борода" есть в деле, зафиксирована на фото в паспорте. Однако при всем этом лагерный контингент, так сказать, строго структурирован. Морально структурирован. Нигде не обозначенная, иерархия видна всем: всем зэкам, всем надзирателям и всем начальникам. Высший слой лагерного контингента составляют те, кто не идет НИ НА КАКИЕ КОМПРОМИССЫ с начальством, с КГБ, с лагерной администрацией. Это те, кто скрупулезно соблюдает лагерные традиции и перенятый от предыдущих поколений ГУЛАГа кодекс чести. Эти аристократы духа не идут на так называемые блатные работы, считают зазорным работать в зоне библиотекарем, банщиком, парикмахером, тем более бригадиром и уж тем более — нарядчиком, который стоит на разводе рядом с "мусорами" (надзирателями) и выкликает по карточкам зэков на работу и затем обязан доложить начальству, кто не вышел. В уголовной зоне самые презираемые должности — нарядчик и повар. В политическом лагере, при одинаковом осуждении первой должности, к поварам отношение сдержанное. А у блатных бывает так: на пересылке кучей дубасят одного; спросишь: "За что?" — ответ: "Так он же повар!" Высший круг в политзоне дистанцируется от любого начальства и на беседу с начальником или чекистом соглашается крайне редко. При этом считают своим долгом подробно пересказать содержание беседы единомышленникам. "Дворяне" считают зазорным работать в запретной зоне, т. е. натягивать колючую проволоку, ремонтировать забор, рыхлить бровку. "Западло" и работа по ремонту штаба. О ношении красной повязки СВП (секции внутреннего порядка — своеобразной внутрилагерной полиции из заключенных) здесь бесполезно и заикаться. В ИТУ (исправительно-трудовом учреждении) начальство нас ИСПРАВЛЯЕТ. Делается это через систему псевдосамоуправления, создаются совет трудового коллектива, секция художественной самодеятельности. Начальник гордится, когда у него в клубе хор граждан, сидящих за сотрудничество с гитлеровской Германией, иногда за убийство коммунистов и евреев, поет "Бухенвальдский набат". Разумеется, все эти формы коллаборационизма высший круг дружно бойкотирует. Разрушить "стереотипы" пыталась на первых порах группа Краснопевцева ("мы же — советские люди, зачем нам перенимать традиции врагов народа?"). Они заняли вдруг все посты в СТК (совете трудового коллектива), пошли, как это комментировало большинство, на мюнхенский сговор. Но этой тактики хватило у них не надолго: заклеймили Хрущева как агента американского империализма, вышли из СТК и объявили голодовку, требуя реформ в стране.
Далее следует, так сказать, средний круг — это те заключенные, которые идут на НЕКОТОРЫЕ КОМПРОМИССЫ. Например, отказываясь вступать в СВП, СТК, в худсамодеятельность, соглашаются на "блатные" должности, кроме нарядчика, конечно. Средний круг тоже не хочет пачкать руки работой в запретной зоне.