К своим пятидесяти годам Верейский совершил немало дел на благо Российской империи. Вот только всё за её пределами, да и на них Коллегия иностранных дел и Военное министерство наложили гриф «секретно». Опять же, его работа часто связана с кознями, подкупами, играми на слабостях человеческих… Доброй славы ждать не приходилось.
То ли дело его далёкий прадед и тёзка с лихим негласным именем — Удалой! Хроники не раз упоминают о правнуке самого Дмитрия Донского. Говорится в них и о его жене Марии Палеолог, император Византии Константин XI приходился ей двоюродным дедом. О, времена! Порой Василию Михайловичу казалось, что он родился не в своё время.
В его жилах текла кровь сразу двух венценосных фамилий: Рюриковичей и Палеологов. Да, те престолы, как и знаменитая опала царя Ивана III, уходили в глубину веков. Тем не менее благодаря этому князя с охотой принимал высший свет многих европейских стран.
II
Василий Удалой для своего потомка являлся кумиром с юных лет. Летописи хранили данные о том, что сын удельного князя Михаила Андреевича Верейского в 1468 году в возрасте шестнадцати лет с отцом участвовал в походе русских войск на Казанское ханство. Через три года они вновь бок о бок, но теперь уже в походе великого князя московского Ивана III Васильевича. Ему отец Василия приходился двоюродным дядей. Удельная дружина князей Верейских в ту кампанию осадила новгородский городок Демон. Его жители рассудили за лучшее сдаться на милость, заплатив откуп в 100 рублей. Тогда-то молодой князь и обзавёлся своим прозвищем.
— Экий удалой! — воскликнул Михаил Андреевич, когда сын одним ударом сабли отсёк голову казначею Демона. Последнее, что тот услышал, когда при расчёте с москвичами вздумал торговаться, были слова Василия: «Сговор дороже гривен!»
Не по слухам знал княжич и о стоянии на реке Угре. Московские полки отворотили тогда войско хана Ахмата, и это стало закатом солнца Орды над русскими землями. Такой зачин службы предвещал хорошее будущее троюродному брату великого князя. Расклад спутали великодержавные амбиции последнего. Зачин же чёрным дням Василия Удалого и наследуемого им удельного княжества положил всё тот же достославный для Руси год избавления от ордынского ига.
III
Изначально молодой князь Верейский обладал иным прозвищем, чем осталось в хрониках.
— Экий ты, сын, залихват! — так на самом деле отозвался князь Михаил на расправу с городским казначеем.
«Залихват» пристало к Василию. Это вроде то же самое, что и удалой, но, как говорится, то, да не то. Слово имело двоякий смысл: с одной стороны — молодецкий, смелый и решительный, с другой — злобный и лукавый. Что для сильных мира испокон веков больше плюс, чем минус. За лих хват — такой мог хватить и лишнего за лихо. Вот таким лихом и оказалась для Василия и всего рода Верейских Мария Палеолог, племянница Софьи, великой княгини московской, супруги Ивана III.
Прозвище жениха сразу не глянулось венценосной тётке. За восемь лет московской жизни интуицией приживалки та быстро вникла в суть чужой ей речи. Это зачастую важней падежей и склонений. Будущего свояка она уже мысленно видела в раскладе кремлёвского пасьянса. А вот в прозвище гречанка скорее уловила, чем распознала неприглядную двусмысленность. Устранить её наказали коломенскому протопопу Осии. Священник стал близок ко двору, обвенчав Ивана Васильевича с «деспиной» против воли митрополита Филиппа.
IV
Кремлёвские иноземки происходили из византийской императорской династии. Отец Софьи деспот Мореи, как называли тогда греческий полуостров в южной части Балкан, Фома Палеолог доводился родным братом императору Византии Константину XI. Мария же была дочерью брата Софьи Андрея Палеолог. Ему после смерти отца перешёл титул деспота. Больше наследовать оказалось нечего. Византийская империя пала. Константин погиб в 1453 году во время взятия Константинополя турками. Через семь лет под ними оказалась и Морея. Фома с семьёй подался в Рим. Вскоре родители упокоились, а юным Палеологам дал кров Ватикан.
Греческой принцессе активно искали супруга по всей Европе. Годы поджимали — родилась она как раз в середине века. В то время невесты за двадцать лет пользовались не большим спросом, чем овчина летом. Дело уладили в 1469 году сватовством с овдовевшим великим князем московским Василием. На обязательные в таких делах церемонии — смотрины, заочное обручение в лице князя Фрязина, дальние переезды в Рим и обратно — ушло немало времени. Лишь 12 ноября 1472 года София добралась до Москвы. Её окружала свита из греческой знати, послов Ватикана при большом обозе. В его нутре тряслись и книги, они заложат основу легендарной библиотеки внука Софьи — Ивана IV Грозного.