Он давил на газ до упора и не отрывал глаз от зеркала заднего вида – ему чудилось, что вот сейчас из-за поворота покажется чужой автомобиль. Сердце стучало у Ганина в горле. Домчавшись до поста ГАИ, Ганин резко ударил по тормозам, выбежал вон и стал отчаянно молотить по двери будки.
Наконец ему открыли, сонный и злой полицейский застыл в вопросительной позе.
– За мной гонятся! – орал Ганин, разве что не плача. – Пусти! Пусти!
Он тыкал полицейскому в лицо удостоверением сотрудника администрации области и не затыкался ни на секунду.
Опешив от такого напора, инспектор пропустил Ганина внутрь, тот, стеная и причитая, стал метаться по крохотному помещению, так что полицейскому пришлось чуть ли не силой заставить его сесть на стул. Второй полицейский, который до этого мирно дрых на продавленном топчане в углу будки, проснулся и вяло поинтересовался причиной такой сумятицы.
– Убегаем от кого-то, – равнодушно ответил ему коллега. И, мягко заглянув Ганину в глаза, попытался добиться от него толку: – Мужик, кто за тобой гонится-то? Может, белочка?
– Она, родимая, – тоном специалиста констатировал сонный полицейский со своего топчана. – Чего пили-то?
– Молчать! – зашелся в вопле Ганин. – С кем разговариваешь, боец?! – он с размаху хлопнул своим удостоверением о столешницу.
– Простите… Не признал! – не без сарказма в голосе ответил полицейский, но, скосив взгляд на ганинские корочки с золотым тиснением, решил сменить интонацию. – Что случилось, чем помочь?
– Оружие есть? – прошептал Ганин.
– Имеется.
– Телефон! – потребовал Ганин.
Милиционер дал ему свой мобильный, и Ганин, путаясь в цифрах, стал набирать номер.Вынырнув из сонного забытья, Троекуров мгновенно провалился в липкое похмелье, приправленное мучительными трелями мобильного. Он с отвращением прислонил трубку к уху.
– Кирилл Петрович? – у Ганина был какой-то особо тонкий голос. – Доброе утро, уважаемый. А это Ганин вас… Выспались?
Троекуров промычал что-то нечленораздельное.
– Нет? Ну уж простите меня, что сон ваш нежный, мать вашу, потревожил! Обстоятельства, знаете ли!..
Кирилл Петрович на секунду подумал, что бредит. Он посмотрел на экран телефона – нет, это и правда Ганин.
– Ганин, ты охренел? – захрипел Троекуров, морщась от головной боли. – Давай проспись, а?
– …У МЕНЯ ВСЁ УКРАЛИ?!!! – завизжал Петр Олегович.
Троекуров мысленно проклял его.
– Что у тебя украли-то?
– ВСЁ!!! – срываясь на истерику, кричал Ганин. – ВСЁ!!! У вас в доме! У вас! Под вашим носом! Всё! Всё, что было в чемодане, помните?! Вот всё это и украли! Теперь ясно?! Маркуша ваш украл! И снайпер! Проснулись?! – тут он разразился всхлипами и начал задыхаться.
– Да что ты несёшь, олух?!! Какой снайпер?!!! Ты совсем, что ли… – Троекуров сел в кровати.
Ганин продолжал нести какую-то ересь про Дефоржа и похищенные деньги.
Кирилл Петрович дотянулся до рации, лежащей на тумбочке, и рявкнул в нее:
– Степан! Быстро ко мне! Да, прямо сейчас!
– Я требую компенсации!!! – выл Троекурову в ухо Ганин.
– Не гони, не гони… Ты где сейчас? Давай пришлю за тобой? Ты где сейчас?
– Ну уж нет! Нагостился я у вас, спасибочки!
И бросил трубку.
…Через десять минут Троекуров в халате поверх пижамы и Степан стояли у двери Дефоржа. С той стороны стояла абсолютная тишина.
Кирилл Петрович больше верил в то, что у Ганина, наконец, началась горячка, чем в обманщика и вора Дефоржа. Однако, когда Степан с ноги выбил дверь, Троекурову открылась лишь пустая комната без всяких следов того, что тут вообще кто-то жил. Троекуров смотрел и не мог поверить своим глазам.
Он сел на аккуратно застеленную кровать и уронил лицо в ладони.По шоссе проносились редкие машины, а Дубровский стоял на обочине, сжимая в руках злополучную сумку.
Думать было уже поздно – Владимир начал действовать и теперь должен был придерживаться плана. Он вытащил отобранный у Ганина мобильный и набрал номер.
– Господин губернатор? Лаврентий Николаевич? Нет, это не Петя, он мне одолжил свой телефон. Вас беспокоит Дубровский. Владимир Андреевич Дубровский. Сын того самого Андрея Гавриловича Дубровского, которого вы обобрали и выбросили на улицу.
Мимо неслись тяжелые фуры и легковушки – Владимир смотрел, как они исчезают за поворотом, четко проговаривая фразу за фразой, слово за словом.
– Так вот. Я располагаю финансовыми отчётами, уставными документами и платежками, подтверждающими, что вам принадлежат доли в недавно зарегистрированных офшорных и российских компаниях. Все это прямо свидетельствует о вашем участии в незаконной предпринимательской деятельности – я имею в виду кистенёвский проект с мариной, яхтами, коттеджами. Почаще заглядывайте в Интернет, Лаврентий Николаевич. Сладких снов.