- А что не так? Шахтерский поселок не курорт, конечно, но переждать-то можно.
- Виша, я знаю, что мои менто гораздо острее твоих, но если не боишься - попробуй прислушаться к здешнему воздуху... приглуши свой голос... позволь этому месту дотронуться до себя.
Виша пересела на меховую ступеньку поближе к брохусу, опустила голову на руки и затихла. Минут через пять она вздрогнула и прижалась к Тойво.
- Вот... ну ничего, все это дело прошлое и мы скоро улетим отсюда.
- А что, собственно, не так? - осведомился гном. - Я и не в таких дырах бывал. Чего это вы так насупились?
- Точно не скажу, я побоялась слушать, - ответила Виша. - Это отвратительное место, Маульташ. Они здесь людей убивали.
- Древнее поле битвы? - поинтересовался Иво. - В этих местах вполне возможно.
-Нет, поля сражений молчат. Или тихо стонут, но их голос вызывает скорбь и почтение, не страх. А здесь... - Тойво передернуло. - Гулкие, утробные звуки, вой, перемешанный с чавканьем. Здесь не сражались, нет. Я не хочу об этом говорить.
- Неужели ты все это так остро чувствуешь? - Ика посмотрел на брохуса с состраданием. - Мне жаль тебя.
- Я могу не прислушиваться, - Тойво погладил Вишу по голове. - И тебе хватит напрягаться, расслабься. Переключи внимание.
- Согласна. Маульташ, может ты споешь нам? Обещаю, эти эльфы не будут пытаться наказать тебя за твой ядовитый язык. Спой, будь другом - ну, например, «Пьяный аспид и береза».
- Знаешь что, девочка, - гном прищурил свои и без того узкие глазки, - помнится, ты мне уже как-то раз кое-что обещала. На полном серьезе. Посул твой был хорош, так что я тогда постарался от души. И что же получил в награду? Ты отбыла под утро на плече у этого красавчика, - гном кивнул в сторону флюгера, - вообще никакая. Только и могла, что хихикать. Я такие обломы не забываю.
- Маульташ... - Виша засмущалась. - Ладно тебе... Ты тогда был великолепен, правда. И если бы я так не напилась...
- Хорош подлизываться, малявка. - Ухмыльнулся гном. - Щас спою, так и быть.
Маульташ вытащил из-за ворота цепочку, на которой крепился живой кристалл. Это был редчайший случай, чтобы эта драгоценность использовалась по своему древнему назначению - создавала для своего хозяина музыку. Гном уселся поудобнее, расправил плечи и запел.
Яблоко было не очень-то спелым,
И даже - возможно - немного червивым,
И, в общем, на ветках немало висело
Тех, кто бы мог стать альтернативой.
Не было в нем красоты крутобокой,
И пламенных красок не наблюдалось,
Просто росло оно, сука, высоко,
И падать к ногам моим не собиралось.
Это и было причиной стараний
В кровь раздираясь и страха отведав,
Лезть на вершину и делать желанье
Греющей сердце греховной победой.
Но - не случилось. Не дотянулся.
Яблоко там же, глаза мне мозолит.
Ну и виси. И пусть тебе будет
Холодно, скучно, несладко, небольно.
- Еще одна история облома, - откомментировал песню Ика, подергивая себя за оплетенную двумя металлическими ленточками бородку. - Маульташ, тебя что, часто так кидают?
- Не поверишь - через одну, - вздохнул гном. - Это тебе в наказание, Виша. Не обижай меня больше. А сейчас, так и быть - господа эльфы, заткните свои уши! - моя новая песня, за которую мне чуть не оторвали язык вместе с головой - «Эльфка в храме Калима».
Надо отдать эльфам должное - над чудовищно неприличной и смешной песней они хохотали громче всех.
Гном пел почти час и гнетущее сердце настроение почти развеялось. Не сговариваясь, беглецы решили поспать все вместе, благо флюг шаммахита позволял. Они улеглись и, выслушав напоследок колыбельную от Маульташа, легко задремали. Всю ночь отдыхающие флюги вздрагивали от легких сотрясений земли - это оседала почва в выработанных недрах; сквозь сон людям чудился шорох гравия, перетекающего в открывающиеся каверны. В два часа ночи неумолимый Ика разбудил экипаж альх-Хазреда и они вновь отправились в путь.
Эльфы запросили пощады, немного не дотянув до девяти утра; местом третьей стоянки стал уже один из пригородов Маноры. Когда-то здесь были чудесные виноградники, судя по всему, городок жил за счет виноделия. Маульташ, услыхав об этом от Виши, все порывался разведать, не осталось ли чего от стародавних запасов в городских погребах. Однако поразмыслив, рассудил, что пить уксус, в который наверняка превратилось здешнее вино, ему совсем неохота и вместе со всеми завалился спать. Еще один перелет - и перед ними была Манора.
Было около трех часов пополудни, когда экипажи флюгов собрались за подобием обеда, состряпанным Вишей на скорую руку. Наскоро прожевали сублимированные брикетики непонятного вкуса, запили их витаминным настоем, общее мнение о котором выразил Маульташ: выхлебав предложенную кружку, гном скривился, изломав рот наподобие синусоиды, и сказал: