-Вот уроды. Как только выберемся отсюда, натравлю на них моих эльфов-ветрогонов. Пусть сожгут здесь все...
На ярких, несколько примитивных картинках были изображены ритуалы, принадлежащие какому-то малочисленному культу, возникшему в брошенной Маноре, на островах. Вероятно, когда-то здесь было очень красиво: на насыпных островах разбивались сады, похожие на плывущие по морю букеты цветов. С течением времени сады, предоставленные сами себе, израстались, чахли и угасали; место прежних изнеженных садовых жителей занимали совсем другие растения. Или, как это случилось здесь, грибы. Манора всегда была дорогим городом, она любила баловать своих гостей роскошными апартаментами, красивой одеждой, утонченной кухней. Только здесь можно было отведать огромных морских крабов, запеченных в собственных панцирях, под соусом из водорослей и ягод, здесь выпекали самые воздушные пирожные, делали самые необычные конфеты. Сюда приезжали, чтобы познать многочисленные способы приготовления манорских оливок - величиной с перепелиное яйцо, мясистых, необыкновенно вкусных. И только здесь, на насыпных островах, выращивали сорта самых изысканных грибов. Небольшие плантации располагались неглубоко под землей, на уровне обычного погреба, и выращивали на них грибы всевозможных форм и вкусов. И вот на одном из островов грибы разрослись, вышли на поверхность, приобрели новые свойства и оказались предметом поклонения группы людей, потомков тех, кто остался после всеобщей эвакуации. Судя по содержанию фресок, грибы обладали наркотическим эффектом: выражение лиц жрецов, поедающих шляпки угольно-черного цвета, было блаженным и идиотским. Свою признательность люди выражали традиционным способом - приносили в жертву предмету поклонения себе подобных. На одной из картин бессильные тела оплетала грибница, высасывая из них все соки, на другой жрецы заставляли жертву есть землю, на третьей с отвратительной отчетливостью было изображено, как изо рта человека прорастают грибы. Словом, на островке процветал весьма отвратительный культ.
-Маульташ, они тут все сумасшедшие... - Виша с трудом узнала свой голос.
-Ну, не все. Эти ребятки в балахонах вполне вменяемы, - гном ободряюще стиснул плечо девушки. - Они тут неплохо устроились - и власть, и развлечения, и кайф. Причем бесплатно. Знаешь, пойдем отсюда. Давай за мной, потихоньку.
Они пошли по коридору, держась вплотную к стене, прислушиваясь и оглядываясь. Через несколько минут впереди показался широкий дверной проем, ведущий в небольшую пыльную комнату, что-то вроде чулана для культовых тряпок и посуды, с одним окном. Когда-то это была не то кухня, не то мойка, вдоль стены шел длинный стол с каменной столешницей и с парой раковин, пол был плиточный, холодный и потрескавшийся. Они прокрались туда, и как только Виша поравнялась с окном, за ним мелькнул крылатый силуэт.
-Уху! - девушка остановилась, прижалась к оконному стеклу. Сова села на внешний подоконник, сложила крылья. Они смотрели друг на друга сквозь толстое стекло, ведя только им слышный разговор.
-Нет, - покачала головой Виша. - Нет, я его не оставлю. Да и окно заколочено, мне не выйти незамеченной. Лети, зови на помощь. Все очень плохо!
Сова сорвалась с места и исчезла.
-Я мог бы вырезать стекло. - Гном выразительно постучал пальцем по лбу. - И вылезла бы по-тихому.
- Я без тебя не пойду. - В глазах Виши метался страх: похоже, она действительно струсила. - И не проси. Никуда я одна не пойду. Ни за что.
-Хватит. Я понял. - Гном обеспокоенно глянул на девушку. - Ты только не причитай, ладно? Сдохнем вместе, так и быть. - И он скорчил радостную рожу.
Они прошли через комнату, стараясь держаться рядом. Из нее вела только одна дверь. Маульташ осторожно приоткрыл створку и с полминуты смотрел в открывшийся проем. Оттуда доносилось какое-то невнятное бормотание, шелест и поскрипывание.
-Похоже, ребята решили закусить перед работой. - Деловито сообщил гном. - Сидят вокруг круглого гриба с меня ростом и откусывают прямо от шляпки. У некоторых зрачки уже под лоб закатились. Забористый, видать, гриб-то.
-Мы туда пойдем? Думаешь, они нас не заметят?
-Они через полминуты и шила в своих задницах не заметят. Идем тихохонько, как воры, по стеночке. Там какие-то колонны, тень... ну, готова? Пошли...
Затаив дыхание, они выскользнули из двери как потерявшиеся сновидения; легкими, мелкими шагами двинулись вдоль стены, прячась за колоннами. Собравшимся было действительно не до них - покончив с трапезой, они завели благодарственное песнопение, на удивление благозвучное и выразительное благодаря голосу того самого жреца, что с час назад рассматривал пленников в темной комнате. Виша, на минуту заслушавшись, будто забыла, где она и кто поет этот гимн. Ей захотелось подойти поближе, опуститься на колени, причаститься этому таинству, быть допущенной в самое сердце культа. Почуяв неладное, гном нашарил руку девушки и крепко, до хруста пальцев, сжал своей широкой лапищей. Виша вздрогнула, сморгнула выступившие слезы - и улыбнулась ему. Маульташ еле заметно кивнул, и они продолжили путь. Через бесконечно долгие минуты перед ними оказалась дверь. Массивная, разукрашенная, настоящая храмовая дверь. Гном открыл ее спиной, выскальзывая наружу и увлекая за собой девушку. Сделав еще пару шагов, они оглянулись. За спиной у них была неслышно закрывшаяся дверь, а впереди - выщербленные каменные ступени, ведущие на небольшую площадь, окруженную кованой оградой. На площади стояли люди - немного, около пяти десятков, одетые в черные балахоны и наголо обритые. Они молча смотрели на вышедших из храма пустыми глазами.