Скалли перевела дыхание.
— Здесь критическая ошибка. Этот человек, Дуэйн Берри. Который утверждает, что его контролируют инопланетяне…
— Да. И что?
— Тут можно где-нибудь сесть? Желательно за стол… Так вот, он страдает редким психическим заболеванием…
Она стала выгружать из портфеля распечатки медицинских карт и томограмм.
— История такова: в восемьдесят втором году при исполнении служебного долга федеральный агент Дуэйн Берри получил пулевое ранение в голову, в левую лобно-височную область. Ему спасли жизнь, но и только: в результате повреждения мозговой ткани у него развился тяжелейший синдром Гейтца. Знаете, что это такое? Он назван по имени рабочего с фабрики мягких игрушек по имени Уильям Гейтц, который сто лет назад получил удар стальным болтом по голове — именно в лобно-височную область. Гейтц стал социопатом и патологическим лжецом. Он жил в мире своих фантазий и регулярно пытался воплощать их в жизнь…
— Ясно, — усмехнулась Люси Картер. — А как вы оказались замешены в эту историю?
— Раньше я работала с Молдером, — сказала Скалли. — И теперь он позвонил мне и попросил собрать недостающую информацию.
— Вот уж он обрадуется, — Люси прищурилась. — Как никогда в жизни.
— Я смогу до него добраться? И передать ему эти сведения?
Берри катался по комнате на стуле. Стул был с колесиками.
— Правительство, между прочим, прекрасно обо всем осведомлено, — сказал он, подъезжая к Молдеру. — Без их согласия эти нелюди не смогли бы орудовать здесь, как в каком-то вонючем виварии. Несколько раз я видел среди этих тварей людей. Обычных людей. Как мы с вами. Только они всегда были в черных очках. Они организуют какую-то секретную корпорацию…
— Вот он, — сказал оператор. — Плечо и часть головы. Это он, клянусь. Я же говорил — все время в мертвой зоне…
— А кто именно в правительстве знает об этом?
— Как — кто? Военные, конечно. У них с человечками своего рода соглашение. Те кое-что дают военным, а военные делают так, чтобы о человечках никто ничего не знал. Или, на худой конец, не верил в них.
— Понятно… Дуэйн. Слушай, Дуэйн… Тебе ведь придется как-то выходить из этого положения. Скажи, чего ты хочешь добиться? В конце всего? Пролистаем все промежуточные этапы…
Берри помолчал. Объехал Молдера кругом, снова оказался перед ним.
— Да ничего особенного. Просто хочу опять оказаться в том месте…
— В каком?
— В том самом. Где меня забрали в первый раз.
— Но ты знаешь, где оно?
— На горе. На высокой горе. Мы поднимались… мы восходили к звездам… к звездам… к звездам, будь они прокляты! И больше я восходить не хочу…
Берри уронил лицо в ладони и застыл.
«Молдер», — тихо сказали в ухе, и Молдер вздрогнул. Это был голос Скалли.
Она здесь. Значит, что-то сумела раскопать.
«Молдер, слушай меня внимательно. Дуэйну Берри верить нельзя. У него синдром Гейтца. Он может возомнить себя кем угодно, хоть Господом Богом. При этом он свято верит в свои выдумки. Он получил ранение при исполнении служебного долга…» Молдер посмотрел на Берри, и тот, словно почувствовав чужой взгляд, вскинулся. И ответный взгляд был страшен: готовность крушить и ломать читалась в нем…
— А как они тебя находят? — устало спросил Молдер.
— Пеленгуют, — лицо Берри сразу стало мягче. — У меня маячки в теле: в челюсти, в какой-то из носовых пазух и вот здесь, — он задрал футболку, — возле пупка…
Над пупком и правда располагался странный полулунный шрам.
«Молдер, он может сорваться в любой момент, — продолжала Скалли, — у него длительная история иррационального буйного поведения; были подозрения на височную эпилепсию. Он давно не получал лекарств, поэтому…»
— Дуэйн, — сказал Молдер, — а давай все-таки отпустим женщин? С тобой куда легче согласятся, если ты отпустить женщин. Подумай сам…
«Так, Молдер, так. Ты все правильно говоришь. На это он может пойти… Штурмовая группа уже на исходных, но они хотели бы, чтобы часть заложников все-таки вышла».
— Ведь в твоем плане женщины никакой роли не играют, правда же? Отпустить их будет правильным поступком. И тебе тут же пойдут навстречу.
— Ладно, — вздохнул Берри. — Пусть идут. Но доктор останется. Мне нужен компаньон…
Он тяжело поднялся на ноги. Шагнул к женщинам. Они смотрели на него, не в силах поверить.
— Идите, — сказал Берри. — Ну, чего расселись? Идите. Проваливайте…
Те сидели неподвижно. Может быть, все затекло…
Первой шевельнулась та, которая постарше, — Гвен. Она встала, потянула за руку Кимберли. На подламывающихся ногах, вытирая спинами стену, они двинулись к двери. Вдруг Кимберли вырвала руку, шагнула к Берри. Тот отшатнулся.