Похоже, Каверин этак и всегда рассуждал, выгораживая лазейку для совести, пил, буянил, стрелялся, в карты играл, полагаясь на трезвость рассудка, которая превыше всего, да так и просвищет целую жизнь, не заботясь, что об нём скажут современники, тем паче потомки, трезвость рассудка бесстыдна без благородства души, в Петербурге остаться, экая цель, паскудство одно, а без трезвости рассудка тоже нельзя, дурак дураком, башку подставлять, это он прав, и Александр удивился, заговорив о другом:
— Как не подсудно? Есть же указ!
Каверин стремительно, грациозно, небрежно поднялся, порода во всём, нетерпеливо дёрнул шнурок, хотел было крикнуть, раскрыл уже рот, но дверь тотчас же отворилась навстречу ему, всунулся Сашка с задорным лицом и подал зажжённую трубку, довольно смеясь:
— Готово-с.
Каверин, принимая трубку, захохотал:
— Ну, Сашка, выучил я тебя!
От удовольствия Сашка так и светился:
— Рад служить.
Глядя на них, двух шутов, слушая их неуместную болтовню, он громко и хмуро проговорил:
— И мне подай, Александр.
Сашка неторопливо исчез, объявив:
— Сей минут.
Каверин курил, развалясь на диване, философствуя, окутываясь густыми клубами табачного дыма:
— Указ имеется, как же у нас без указа на всё, не спорю с тобой, ни также с царём, да ты здраво об нём рассуди, на то светлый разум человеку от провидящего Творца, с какой стати в петлю без толку лезть?
Он махнул сердито рукой, недовольный преобидным промедлением Сашки и ещё этим небрежным тоном наставника, каким Каверин любил говорить иногда, точно Ион:
— Э, брат, я вечный пасынок здравого рассудка, оттого у меня всё не на месте, раз навсегда.
Однако очевидная мысль, что указы и честь сопрягаются далеко не всегда, то есть, в сущности, никогда, и что в том и состоит независимость умного человека, чтобы своим умом рассудить, где закон и где честь, была так внезапна и так глубока, что поневоле завлекла в любопытство, и он, взявши безучастно трубку у Сашки, машинально, без злости поворчав на него, что промедлил и страшный лентяй, размышляя по-новому о признаках благородства, о трезвости и об уме, как бы надо было все эти вещи теперь понимать, торопливо слушал Каверина, который заговорил афоризмами, как любил щегольнуть после первой бутылки вина:
— Ум просвещённый не может остановиться на старых понятиях, вот что прежде пойми, иначе с умом, а дурак дураком.
Эта вполне отвлечённая мысль ничего не прибавляла к запутавшимся его размышленьям, и Александр огрызнулся, сильно выдохнув дым:
— Ты меня этой избитостью не корми, не люблю!
Закинувши руку под голову, окутанный дымом, точно в тумане висел, Каверин рассуждал не спеша:
— Славный Руссо выразил весьма дельную мысль, что всякое государство не волей Божией держится, как нам с детства педагоги твердят, а общественным договором[24] всех его граждан совместно, всех как один, вот оно как, понимаешь?
Он раздражённо вскочил, сам не соображая зачем, отмахиваясь, вскричав:
— Экой дурак!
Каверин засмеялся глухо, сквозь дым:
— Это ты брось, Руссо не дурак.
Он нервно ходил, позабыв, что в руке у него разожжённая трубка, рассыпая горящий табак:
— Ты дурак, полагая, что я до сей поры Руссо не читал, нынче сей автор сильно в моду вошёл среди юношей, так давно бы пора, наши умники припозднились годков на пятнадцать, я тогда ещё в пансионе торчал.
Каверин остановил благодушно:
— Не горячись, погоди, экий порох, наши юноши глупы, так пусть, дай мне мою мысль досказать.
Толкнув стул, из каких-то резонов торчавший у него на пути, он бросил сквозь зубы, скривившись от боли, прострелившей колено:
— Изволь, доскажи, я не мешаю тебе.
Каверин с наслаждением затянулся, прижмуря шальные глаза, и вдруг произнёс:
— Славный держишь табак, люблю у тебя покурить. Где ты только на эти приятности деньги берёшь?
Он ответил, переставляя к стене чёртов стул:
— Матушка присылает, а что?
Каверин сокрушённо вздохнул:
— А я вот долгами живу.
Он вдруг оскорбился без всякой причины и угрожающе протянул, с гневом взглянув на него:
— Доживёшься, гляди.
Каверин затянулся опять и вовсе закрыл от блаженства глаза, мечтательно говоря и вздыхая:
— Право, славный табак, чёрт тебя побери, Александр, матушка сильно любит тебя.
24