— Она не умерла, — прохрипел он, — но и не жива. Глядите: на щеках румянец, губы изогнуты в улыбке. Тело расслаблено, напоминает тряпичную куклу. Она будто бы вот-вот раскроет глаза и заговорит с нами.
— Каталепсия, — пробормотал Этредж. — Нам нужен врач. Она слишком молода, чтобы умереть, — и слишком красива.
Взгляд Питерса помрачнел.
— Не каталепсия. Нужно зеркало! — Он оглядел комнату. И ахнул.
В этой роскошной спальне зеркала не было!
— Комиссар, — медленно начал он, — вы мне поверите, если я предъявлю доказательство?
Этредж серьезно кивнул.
— Тогда вызовите лифт. Идите и найдите зеркало. Принесите его сюда. — Он присел на край кровати, не глядя на недвижно лежащую рядом с ним красавицу в приведенном в беспорядок вечернем платье.
Звук удаляющихся шагов Этреджа смолк…
Питерс завороженно посмотрел на лицо девушки.
«Интересно, кто она… кем была?» — мрачно подумал он. Он пристально вгляделся в ее черты, от ослепительной красоты перехватило дыхание. Но в то же время ему было не по себе: такой красоты, красоты блудной и бездушной, ему еще не приходилось встречать ни в одной женщине. Постепенно на душе становилось все тревожнее, по спине побежали мурашки…
В комнату тихо вошел Этредж, приблизился к другой стороне кровати и уставился на лежащую перед ним девушку. В руках его был небольшой кожаный футляр. Питерс догадался, что комиссар побывал в аптеке на углу и купил набор туалетных принадлежностей, в который входило зеркальце. На лице Этреджа застыло выражение крайнего удивления.
— Зажгите люстру, Питерс. По-моему, я уже… уже встречался с ней раньше.
Питерс молча уставился на Этреджа, который изучал спокойное, красивое лицо девушки при ярком освещении.
— Определенно, я ее видел, — бормотал комиссар. — Но где? Она очень похожа на Катарину Грант, да вот только сестры у Катарины не было. А сама она, — задумчиво произнес он, — конечно, мертва.
Этредж резко замолчал. В голове всплыли слова Мэри: «Недавно ходили нелепейшие слухи: говорили, Катарина Грант так страдала от любви к нему, что умерла».
— Давайте, Питерс, — приказал он, — не будем медлить с вашим зеркальным экспериментом!
Дрожащими руками Питерс раскрыл кожаный футляр и вынул дешевое прямоугольное зеркало. Он встал так, чтобы свет, падающий на застывшее, бездушное лицо красавицы, как можно отчетливее выявил его черты…
И посмотрел на отражение. Поначалу выражение Питерса не менялось, оставаясь выжидательным и опасливым, словно он принуждал себя смотреть на нечто жуткое. Затем, как ни странно, иступленный страх исчез из его взгляда, но руки по-прежнему сильно тряслись. Он с неловкой решимостью протянул зеркало комиссару.
— Не такое уж оно и страшное, не как у Вурца, — буркнул он. — Хвала Создателю! И как давно умерла эта Грант?
— Примерно полгода назад, — ответил Этредж.
Питерс дотронулся до его руки.
— А Вурц уже лет двадцать мертв, — сказал он. — Это точно она. Посмотрите сами.
Когда Этредж взглянул в зеркало, его лоб покрыла испарина, он мгновенно побледнел: девушка в отражении потеряла всю нежность и свежесть, ее испещренная сероватыми пятнами кожа мерцала пурпурной синевой. По лицу разлилась восковая желтизна, местами переходящая в бурый цвет опавшей листвы.
— Маска смерти, — прошептал Этредж. — Смерти, спасенной от разложения рукой искусного бальзамировщика.
Он уронил зеркало и неверящими глазами посмотрел на девушку: она лежала перед ним, бледная и нежная, будто спящая!
— Питерс, что это за чертовский фокус с зеркалом? — сипло спросил он дрожащим голосом. — Что за этим стоит?
— И тут его поразила ужасающая мысль: — Интересно, как эта женщина будет выглядеть на фотографии? Неужели так же, как в зеркале?!
Комиссар распрямился с суровым и напряженным видом.
— Она не пробудится? — Он бросил оценивающий взгляд на лежащую.
— Легенды утверждают, что нет. До заката, — с пугающей уверенностью ответил Питерс.
— Тогда пойдемте. Надо обыскать остальные комнаты — и найти графа Вурца!
20
Во власти вампира
Первой Этредж и Питерс обыскали изысканно обставленную комнату, вероятно, гостевую. К своему удивлению, там они обнаружили зеркало, великолепное, двойное, в тяжелой бронзовой раме.
— Наш друг граф, должно быть, временами принимает гостей, — многозначительно произнес Этредж. — А он в себе весьма уверен!
Вторая комната оказалась меньше. Обставлена скуднее; в пустом шкафу висел костюм дворецкого; в комоде нашлась лишь кучка заношенного белья.