Ширянов Баян
Дуэль
Баян Ширянов
Дуэль
Анонс
Всякий раз, когда Рыбак вспоминал о Дарофееве, в нём просыпалось желание отомстить экстрасенсу. Но убийство, как способ мести явно не подходило. Наркобарон помнил, с какой лёгкостью Пономарь предотвращал попытки покушений. Здесь требовалось что-то иное. Надо было ударить, и ударить больно. Но для этого требовалось знать и болевые точки Дарофеева и его слабости, а об этом информации у мафиози не было абсолютно никакой.
Пролог
Дверь в эту камеру внешне ничем не отличалась от других. Такая же зелёная облупившаяся краска, такой же резиновый овал, прикрывающий глазок "волчка", однако само подглядывающее устройство не позволяло смотреть на обитателя этой камеры, наоборот, с его помощью заключённый сам мог разглядывать своих посетителей. Но для этого пришедшему надо было сдвинуть резиновую нашлепку. Другие отличия можно было увидеть лишь войдя внутрь.
Первое, что бросалось в глаза - это отсутствие "ресничек" на окне, рамы с приваренными к ней металлическими пластинами, через которые можно было видеть лишь "небо в клеточку". А следующий взгляд мог заставить случайно вошедшего не поверить собственным глазам. Перед ним оказывалась самая обычная комната, с финскими обоями, с диваном, двумя мягкими креслами, набитая разнообразной бытовой техникой, начиная с масляного радиатора и кончая стойкой с видео- и аудиоаппаратурой.
Существовало ещё два принципиальных отличия от обычных тюремных камер. Во-первых, справа от входа, там, где обычно располагался открытый всем взорам унитаз, находилась дверь, ведущая в соседнюю камеру. Обстановка в ней не была столь роскошной, но и там чувствовался дух воли. И, во-вторых, обе эти камеры запирались изнутри, что было бы немыслимо, находись в них обычный арестант. Но сидел в них человек не простой, а обладающий огромной властью.
Этими шикарными, по всем меркам, двухкамерными апартаментами владел старый вор в законе, глава московской наркомафии по прозвищу Рыбак.
Около трёх лет назад к Рыбаку пришёл странный человек, который представился как Гнус. Он без видимых усилий преодолел все кордоны охранников наркобарона и так поразил старика своими необычайными способностями, что за очень короткое время стал правой рукой Рыбака.
Благодаря Гнусу, рыбаковская мафия почти полностью забрала в свои руки рынок сбыта наркотиков. Упрочились её международные связи, велись разработки новых сильнодействующих препаратов, привыкание к которым наступало даже после единократного приёма.
И вдруг всё рухнуло.
Рыбак слишком поздно понял, что Гнус, сильнейший парапсихолог, решил использовать организацию Рыбака в своих целях. Цель, впрочем, была всего одна отомстить некоему Игорю Сергеевичу Дарофееву, знаменитому экстрасенсу, которого в криминальных кругах знали под кличкой Пономарь.
Пономарём на блатном жаргоне называли завзятого хвастуна, но Дарофеев, несмотря на такое прозвище, успешно противостоял атакам Гнуса. Мало того, в результате его деятельности, наркомафия потерпела сокрушительное поражение как от РУОПа, так и от своих коллег, мафии, которой руководил молодой вор в законе по кличке Сивый.
В результате настоящей войны между криминальными структурами и милицией, которая потрясла Москву и оставила после себя около тысячи человек убитыми, мафия Рыбака практически перестала существовать, а сам он, вместе с Сивым, был арестован.
Не помогли ни связи в высших эшелонах власти, ни попытки прямого подкупа должностных лиц и следователей. Вор в законе продолжал находиться в Бутырской тюрьме.
Следствие по его делу шло медленно. Армия адвокатов тормозила и мешала следствию по мере своих немалых сил, и всё шло к тому, что Рыбака должны были освободить за недоказанностью. Но пока этого не произошло, он оставался в тюрьме. Но это обстоятельство не помешало ему за те два года, которые он провёл в бутырских стенах, восстановить своё влияние, хотя и не в той мере, что было раньше.
Прошлый год принёс старому мафиози немало хлопот. Внезапно вновь развернулась широкомасштабная война с мафией. Депутаты Государственной Думы словно сошли с ума, забыв о том, кто на самом деле их кормит, и попытались провести несколько законов, до предела ограничивающих само существование мафии.
Пронеслась волна убийств среди политиков, банкиров, боссов организованной преступности.
Но внезапно всё прекратилось. Рыбак в видеозаписи просмотрел выступление Дарофеева по телевидению, в котором тот предупреждал людей о том, что некто, живущий в Хумске, может запросто заставить любого человека подчинить своей воле, и о том, как этого можно избежать. Одновременно в прессе началась совершенно сумбурная травля этого экстрасенса. Обвинения в его адрес были столь нелепы, что у любого здравомыслящего человека должно было возникнуть обоснованное подозрение, что все эти статьи - лишь газетные утки.
Рыбак пристально следил за развитием событий, тем паче, что в них участвовал человек, из-за которого наркобарону пришлось сменить место жительства.
Но вдруг всё стихло.
Лишь пара газет принесли читателям свои извинения из-за публикации непроверенных сведений о Дарофееве. И всё.
Война против мафии заглохла, как-будто и не начиналась.
По своим каналам Рыбак пытался разузнать, что же случилось с его недругом, Пономарём. Но ничего принципиально нового, кроме того, что Игорь Сергеевич Дарофеев, как и прежде, принимает пациентов, выяснить рыбаковским эмиссарам не удалось.
Прошел, правда, слух, что некоторое время Пономарь общался с Корнем, главой одной из московских криминальных группировок, но подтверждения этим сведениям не появилось.
Всякий раз, когда Рыбак вспоминал о Дарофееве, в нём просыпалось желание отомстить экстрасенсу. Но убийство, как способ мести явно не подходило. Наркобарон помнил, с какой лёгкостью Пономарь предотвращал попытки покушений. Здесь требовалось что-то иное. Надо было ударить, и ударить больно. Но для этого требовалось знать и болевые точки Дарофеева и его слабости, а об этом информации у мафиози не было абсолютно никакой.
Всякий раз, когда к нему, под видом адвоката, приходил с докладом о текущих событиях деятель по кличке Кикоз, которого Рыбак поднял из рядовых пушеров, распространителей наркотиков, до своего доверенного лица, старик спрашивал его о Дарофееве. Но почти всегда никакой новой информации не поступало.
У Рыбака, конечно, имелся и сотовый телефон, но мафиози не доверял технике, резонно считая, что любой разговор можно прослушать и отдавал предпочтение личным встречам. Сама же его камера была свободна от "жучков". Её досконально проверил приглашённый с воли специалист, который оставил старику детектор и научил с ним обращаться. Это влетело в немалую сумму, но Рыбак уже не был так стеснён в средствах, как в самом начале заключения.
Вчера Кикоз сообщил, что Дарофеев уже два дня как пропал. Его не было ни дома, ни на работе, в Центре традиционной народной медицины, ни на той квартире, где он обычно вёл приём пациентов. Это сообщение насторожило Рыбака. Такое исчезновение могло означать, впрочем, что угодно. Но старый мафиози шестым чувством понял, что здесь что-то неладно. Пономарь мог испариться только в одном случае - если ему угрожала какая-то опасность. Следовательно - кто-то объявил сезон охоты на Дарофеева. А это не вписывалось в рыбаковские планы мести.
Размышления вора в законе прервал стук в дверь камеры. Стучали так, как стучат "вертухаи", охранники, железом по железу, используя для этого ключ от камеры. Но те колотили по двери изо всех сил, этот же стук был какой-то неуверенный.
Рыбак встал с дивана, подошёл к двери. Глазок показывал темноту, резиновая нашлёпка оставалась на месте.
- Кто? - недовольно спросил Рыбак. - Блямбу откинь!
Через мгновение заслоняющая обзор преграда была сдвинута и мафиози увидел, что за дверью стоит мужик в чёрной робе из "хозобоза", через плечо у него висела объёмистая брезентовая сумка.
- Сантехник. - ответил пришедший. - Прокладку менять.
Кран у Рыбака действительно подтекал, но, поскольку раковина находилась в другой "комнате", за толстую стену звук падающих капель не проникал.
Отодвинув засов, мафиози открыл дверь. В камеру вступил зек, и Рыбак понял, чем тот стучал. В руке хозобозника был зажат массивный гаечный ключ.