Оставлось ещё неясным, какова судьба оставшихся троих, но Кикоз очень сильно подозревал, что на них уже можно не рассчитывать. Он ещё раз, стараясь уже не уделять такого внимания трупам, пристально осмотрел комнаты. И нашёл то, о чём подозревал. Два следа, отпечатанных в крови. Разных следа. Маловероятным было, чтобы один человек носил ботинки с разными рисунками подошвы. Кроме отпечатков мужских ботинок, Кикоз обнаружил и два следа, явно принадлежащих женщине.
"Вот как... - подумал помощник наркобарона, - Яичницу они увели..."
Он заглянул в холодильник и не нашёл в нём коробки с морфием. Забрать её могла только сама Яичница. Кикоз знал, что Пономарь терпеть не может наркоманов и наркотики, и вряд ли он стал бы поощрять такое увлечение.
Поняв, что Яичница жива, Кикоз самодовольно ухмыльнулся. Не всё ещё потеряно. Если Пономарь займётся с ней сексом, и доведёт её до оргазма, то у девушки сработает подсознательная реакция, заложенная самим Гнусом, и жить Дарофееву останется лишь несколько секунд.
3.
В то время, когда Кикоз проводил осмотр последнего пристанища своих людей, "Волга" с теми, кто учинил этот беспорядок и девушкой, уже шла по Садовому кольцу. Дарофеева, едва он сел в машину, начало мутить. Тошноты не было, но в голове, словно бы поднялся густой туман, покрывший всё, но, по какой-то странной причине, подчеркнувший события последних нескольких минут.
Сергей Владимирович, наблюдавший за целителем в зеркальце, давно заметил его состояние, но не вмешивался до тех пор, пока Игорь Сергеевич слабым голосом не пробормотал:
- Ой, плохо мне...
- Прекращай об этом думать! - Резким тоном приказал майор.
- Не могу... - пролепетал Дарофеев и сморщился. Лицо его стало приобретать оливковый цвет и фээсбэшник направил автомобиль к бордюру. "Волга" плавно затормозила, но было уже поздно. Пономарь отключился, уронив голову на грудь.
- Что это с ним? - Тревожно спросила Яичница, на всякий случай немного отодвинувшись от Дарофеева.
- Сознание потерял, - автоматически ответил Изотов и, поняв, кому именно он отвечает, посоветовал, - замолкни и старайся не шевелиться...
Едва сознание И горя Сергеевича отделилось от тела, туман в мыслях пропал. Целитель моментально успокоился, и пришло понимание того, что в том, что он сделал с этими несчастными, правильного было больше, чем неправильного.
Знание о том, что жизненный путь этих зомби уже подошёл к концу и он, Пономарь, лишь позволил этому пути закончиться, пришло само собой. Дарофеев не стал анализировать его истинность, единственное, чего ему хотелось в данный момент, так это разобраться с тем, кто послал этих людей на верную гибель.
Не успела эта мысль окончательно оформиться, как Игорь Сергеевич понял, что обстановка вокруг него резко изменилась. Теперь он находился в уже ставшей знакомой камере Рыбака. Увидев её, целитель едва удержался от смеха. Наркоделец настолько привык к своим вещам, что всякий раз, после предыдущих разрушительных посещений Пономаря, заказывал себе совершено такую же обстановку, которая была в камере до погрома.
Сам старый мафиози сидел на диване и смотрел телевизор. Игорь Сергеевич примостился в кресле напротив старика и, желая привлечь к себе внимание, повернул телевизор экраном от наркобарона. Тот, увидев такое чудо, моментально запустил руку под диванную подушку и извлёк из-под неё небольшой пистолет.
- Убирайся! - злобно прошипел Рыбак, смотря куда-то мимо Дарофеева. - Он заряжен серебряными пулями!
Целитель вдруг понял, что наркоделец его не видит, и перестал быть прозрачным. Ствол пистолета тут же переместился и теперь смотрел Пономарю точно в лоб. Игорь Сергеевич отметил про себя, что рука у мафиози не дрожит и, сладко потянувшись, проговорил:
- Если тебе удастся меня разозлить, считай, что всего этого, - Игорь Сергеевич кивком обвёл камеру, - у тебя нет.
Пистолет в руке наркодельца опустился на сантиметр:
- Чего тебе надо?
Рыбак сразу понял, что если Пономарь не начал с уничтожения мебели, значит, он пришёл поговорить.
- Полтора часа назад я убил двоих. Их звали Стрелок и Трупак. Помнишь таких? А четверть часа назад я убил еще троих... - грустно сказал Игорь Сергеевич.
Молча наркоделец ждал продолжения.
- Варана, Секретаря и Хвоста. Впрочем, последний был совершенно безобиден. Ясновидящий, правда?
Слабый кивок показал, что старик согласен с целителем, но во время этого движения головы, глаза Рыбака не переставали буравить тело Дарофеева.
- Он так, под руку подвернулся... Да, ты спроси у Кикоза, как они умерли... Если он смелый - расскажет. А ещё лучше, пусть сфотографирует и принесёт. У тебя как с желудком? При виде крови не тошнит?
И снова ответом наркодельца было движение головы, на сей раз отрицательное.
- А меня тошнит... Противно с непривычки... Но ведь это всё можно и изменить... Ты знаешь. Человек - очень приспосабливающееся существо. Дай срок, приспособлюсь и я. И не будет у меня спазмов в желудке, когда я буду отрубать руки, ноги, головы...
Игорь Сергеевич тяжело вздохнул.
- Да, кстати, опусти ты свою пушку. Рука ведь уже устала на весу держать... Да и к чему она? Знаешь ведь, меня и в плотном теле таким оружием не взять. А сейчас я - призрак, и всё...
Поколебавшись, наркоделец всё-таки послушался. Он опустил пистолет на колени, но оставил Дарофеева, сквозь которого слабо просвечивала обивка кресла, на прицеле.
- Что тебе от меня нужно? - повторил Рыбак.
- Да, в общем-то, ничего особенного... - пожал плечами целитель. - Так, совет один...
- Прекратить посылать к тебе моих человечков? - не по доброму ухмыльнулся старик.
- Правильно.
- А ты понимаешь, почему я это делаю?
- Так ведь здесь ты, считай что на свободе... Вон, телек, телефон, компьютер... Девочки к тебе, наверняка, приходят... Что ещё для счастья надо?
- Издеваешься или, действительно, не въезжаешь? - насупился наркобарон.
- Считай, что второе...
- Ты об этике что-нибудь слышал? - Язвительно спросил старик. - Впрочем, я и забыл, ты же у нас народный целитель. Они без этого зверя никуда... Так запомни, у воров в законе тоже есть своя этика. И по ней, если я прекращу попытки наказать того, по чьей вине я попал на кичу, меня запросто могут разжаловать...
- Тебя-то? - недоверчиво присвистнул Пономарь. - Как там у Станиславского? "Не верю!"
- Знаешь до чего мне твоё неверие?..
- Догадываюсь...
- Хорошо. Давай по-другому. Я считаю убить тебя делом своей чести. Так понятно?
- Ишь ты! - Игорь Сергеевич озабоченно покачал головой. - Оказывается, Рыбак и такое слово знает... Так что же ты, Рыбак, человек чести, посылаешь ко мне кого-то, а сам по тюрьмам прячешься? Кстати, как думаешь, почему я твоих людей убил? Правильно, они мне другого выбора не оставили. Или я - или они. Ну, так как? Ждать мне ещё кого-нибудь? Или нет, не жалко тебе этих людей? Или мафия безжалостна? Я, впрочем, тоже... Но несколько не так, как ты...
- Пойми, Пономарь... Маховик уже раскручен, и даже мне не по силам его остановить. Да, я несколько припозднился с местью. Надо было мочить тебя сразу. Но что теперь? Если я начал - я же и должен закончить...
- Принцип хороший, - на губах целителя появилась добрая усмешка. - Сам таким пользуюсь. Видишь, как у нас, оказывается, много общего? А? Даже больше, чем мне хотелось бы... Теперь так... - голос Игоря Сергеевича стал до предела серьёзен, - ты, Рыбак - трус и подлец! Знаешь, что за этим должно последовать?
В руках Пономаря появилась призрачная перчатка, которая в следующий момент полетела в лицо наркодельца. Тот не шелохнулся, когда энергетический фантом приблизился к глазам и, без задержки, пролетел сквозь голову.
- Насколько я помню, - осторожно проговорил Рыбак, - выбор времени и оружия за мной?
- Да, - кивком согласился целитель.
- Я отвечу потом... Позже... - проговорил старик.
- Как знаешь... Но поторопись. Это сегодня я печален, завтра может быть иначе... А когда я раздражён, открою маленький секрет, я плохо себя контролирую... Могу и зашибить тебя невзначай...