- Ты все еще веришь, что можешь стать мною... для них? - медленно спросил он.
- Нет, - без колебаний ответил я. - Я так стар, что переболел всем, в том числе и верой. Я остыл. Но у меня нет той точки опоры, чтобы вывернуть себя наизнанку. Я тот, кем я есть, я тот, кем я буду... - моя рука тихо скользнула в карман плаща -... и это все, чем я владею, кроме бессмертия.
- Мне жаль, - сказал он, и я ощутил в воздухе звенящий отголосок этого скорбного чувства, столь чуждого мне. Он сделал несколько шагов вперед. Его спина была обращена ко мне темно-зеленой нейлоновой тканью куртки. - Я пойду к ним один. Но буду ждать нашей новой встречи. Я верю в нее.
- И я, - хрипло сказал я, вынимая сверкающую судьбу. Короткий взмах, - и лезвие ножа, описав в воздухе дугу, уткнулось в зеленеющую спину, точно припав к заветному источнику...
... Я иду, и мой плащ темен от багровых отметин того, кто выше меня. День сейчас или ночь, весна или осень - не имеет никакого значения. Время стекает стремительным бурным каскадом, не вызывая и не пробуждая чувств. То, что происходит - ничто, и люди не виноваты в этом. Мне нет до них дела, неравных и слепых. Но лишь одна безумная надежда по-настоящему согревает мою холодную вечную душу: когда-нибудь... о, да, когда-нибудь - когда я смогу, наконец, ПОВЕРИТЬ Ему - мы вместе пойдем по бесконечно рыжему от засеянной жатвы полю и будем собирать спелый урожай, а солнце по-прежнему будет огненно рдеть над нашими склоненными головами.