Онуфрий опустился на скамью рядом с ней и достал из кармана сложенную вчетверо записку. От него пахло сухой травой и ладаном. Видно, монахи заготавливали сено на зиму для своих коровенок. Скудная пища, изнурительные посты и физический труд сказывались на здоровье братьев. Лариса с болью заметила, что отец сильно сдал: высох, пожелтел, словно пергамент. Его подбородок заострился, на загрубелых от работы руках выступили синие жилы.
Онуфрий протянул дочери записку и беззвучно шевельнул губами.
— Что это?
— Адрес. Товарищ ко мне приходил во сне… мы с ним в армии вместе служили…
Ларисе резанула слух эта житейская фраза. Отец давно не говорил о мирском и вдруг вспомнил армейского друга?
Она с дрожью развернула записку и прочитала название города.
— Ничего себе…
— От прошлого не убежишь, не скроешься, — прошептал Онуфрий и тоскливо вздохнул. — Даже за этими стенами!
Поднялся ветер. Галки вспорхнули с карниза и шумно рассаживались на березе. Двое молодых послушников убирали на погосте, время от времени поглядывая на брата Онуфрия с посетительницей. Сегодня день свиданий, но на монастырском подворье пусто. Кроме этой молодой женщины в сером мышином платье и платке, никто проведывать братьев не приехал. Обитель уединенная, добираться неудобно, дороги разбитые.
— Уссурийск? — удивлялась Лариса написанному отцом адресу. — Это где? На Дальнем Востоке?
— Приморский край.
— Ты там служил?
— Там мой друг живет. Раньше мы переписывались. Туда письма долго идут. Авиапочтой посылать надо.
— Это когда было, па! Сейчас по Интернету с кем угодно в два счета связаться можно.
— Ты мне бесовщину-то не предлагай, — рассердился отец. — Телевизоры ваши, телефоны мобильные, компьютеры — все это от лукавого. Дьявольское искушение! Погрязнешь в сатанинских кознях, потом и святая молитва не спасет!
— Ладно, — кивнула Лариса. — Бесовщиной я сама займусь. Найду твоего товарища и узнаю, как у него дела. Хорошо?
— Найди, найди…
— Сазонов его фамилия? — переспросила она, разбирая отцовский почерк. — Виктор? Такое впечатление, что ты писать разучился, па! Ничего не поймешь.
— Витек Сазонов… он…
— Поседел уже Витек твой, небось.
— Может, ему недолго жить осталось, — пробормотал Онуфрий. — Плохо он мне приснился, дочка. Завещание, говорит, написал, прослезился… и попрощался со мной.
В груди у Ларисы шевельнулось дурное предчувствие. Она невольно читала мысли отца, которые ей не понравились.
— Мы с Витьком под Калугой в стройбате горбатились, — продолжал он. — Дачу генералу одному строили. Он из дальнего гарнизона перевелся с повышением. Ну и сразу начал быт налаживать…
Ларисе на миг показалось, что перед ней — прежний отец: примерный семьянин, любящий супруг, толковый инженер. А черная ряса и колпак, этот монастырский двор, собор с зелеными куполами, мрачный погост — просто бредовый морок.
— Там всё и случилось… — донеслись до нее слова брата Онуфрия.
— Что, па?
— Беда пришла, дочка! Застала нас, желторотиков, врасплох… Мы не думали, не гадали, что такое бывает…
— Какая беда?
— Смерть, дочка… жуткая смерть…
Внутри у Ларисы похолодело. Лицо отца перекосилось, будто он заново переживал тот ужас, который до сих пор держал его в тисках. Он думал, что в святой обители сможет исцелиться и получить покой. Не тут-то было!..
Глава 2
Под стенами монастыря в тени раскидистой липы стоял внедорожник. Ренат вышел размяться и подышать чистым загородным воздухом. В Москве в эту летнюю пору жара, пыль и смог. А тут — красотища; из-под огромного валуна бьет холодный ключ, прозрачный, как слеза. Ренат достал из багажника пластиковую канистру, набрал воды и с наслаждением напился.
В ветвях липы гудели пчелы. Монахи держали пасеку, торговали медом для пополнения бюджета. Солнце стояло над луковицами собора, отражалось в зеркалах «хендая», слепило глаза.
Ренат поправил на носу темные очки и нетерпеливо повернулся в сторону ворот. Массивную кирпичную арку вверху украшала икона Божьей Матери в золотистом окладе, въезд был усыпан гравием. Под аркой показалась женщина в длинном сером платье, и он радостно улыбнулся. Наконец-то!
— Что так долго?
— Ты воды набрал? — отрешенно спросила она. — Меда купил?
В прошлую поездку он приобрел у братьев липовый мед и не пожалел. Сегодня решил пополнить запас.
— И набрал, и купил, и заскучал. Тихо здесь, но неспокойно. Чувствуешь себя, словно на мушке.