— Папа! — воскликнула девушка. — Как хорошо, что ты пришел!
— А, Ровена! Эйб сказал мне, что пациента уложили в постель.
— Он не приходил в сознание, папа. Это было очень страшное столкновение?
— Скорее неприятное, — сказал доктор Уинсфорд, поднимаясь по лестнице.
— Что же там случилось? — Ровене хотелось как можно полнее удовлетворить свое любопытство.
— Кучер наемного экипажа выскочил прямо на середину перекрестка. Это была целиком и полностью его вина, и только благодаря искусному обращению с лошадьми мужчине, управлявшему фаэтоном, удалось уклониться от лобового столкновения.
— Я так и знала, что это вина кучера, — воскликнула Ровена.
— Бог любит пьяниц и дураков, поэтому на негодяе не осталось ни единой царапины. Зато фаэтон этого бедняги перевернулся и, кажется, по нему проехало колесо.
— Он очень плох, папа?
— Не могу сказать точно, пока не осмотрю его, — ответил доктор. — Ты принесешь мне горячей воды?
— Она уже в спальне, — сказала Ровена. — И я отерла кровь с его лица. Рана на лбу выглядит не так уж ужасно.
— Меня беспокоят внутренние повреждения, — покачал головой ее отец. — У нас остались бинты?
— Да, папа, и они тоже уже там.
Доктор Уинсфорд зашел в спальню и сказал, бросив взгляд на кровать:
— Ты уже позаботилась о том, чтобы его раздели, — хорошая девочка. Это сэкономит время, а мне еще предстоит обработать около дюжины царапин, синяков и разбитых носов.
Говоря все это, отец Ровены прошел через комнату и тщательно вымыл руки под умывальником.
— Тебе нужно что-нибудь еще, папа? — спросила Ровена.
— Нет, думаю, все необходимое под рукой, — немного рассеянно ответил доктор.
Вытирая руки, он сосредоточенно смотрел на лежащего перед ним раненого, и Ровена знала, что сейчас отец концентрирует внимание на его состоянии, а значит, неспособен думать ни о чем другом.
— Пойду приготовлю тебе чашку чая, папа, — сказала девушка. — Позови меня, если понадобится что-нибудь.
Она сбежала по лестнице, радуясь тому, что может хоть чем-то помочь своему сердобольному отцу.
Ровена слишком хорошо знала, как расстраивают его происшествия вроде сегодняшнего: местные жители так любили доктора еще и потому, что он был очень чувствительным человеком и сильно переживал, видя, как люди страдают от боли.
Ровена ясно представила себе картину разыгравшейся трагедии — визжащих женщин и детей из перевернувшегося экипажа, ржание лошадей, бьющихся от страха, крики, стоны и упавшие тела вперемешку с багажом, клетки с курами и почти наверняка — мешок с козой или овцой.
Как и сама Ровена, отец ее наверняка испытывал жалость не только к пострадавшим людям, но и к животным.
Девушка была уверена, что раненый джентльмен наверняка ехал на превосходных лошадях, и теперь оставалось только надеяться, что их не повредило сломанной осью, как коня, пострадавшего недавно при столкновении в соседней деревне.
— Доктор уже дома? — спросила миссис Хансон, когда Ровена зашла в кухню.
— Да, — ответила девушка, — он наверху, с пациентом.
— Я должна передать ему, мисс Ровена, что миссис Карстейз будет очень благодарна, если доктор зайдет к ней сегодня вечером.
— У него не будет на это времени, — твердо сказала Ровена. — Вы знаете так же хорошо, как я, миссис Хансон, что миссис Карстейз просто требуется, чтобы кто-то выслушал ее жалобы по поводу непутевого сына. С ее здоровьем все в порядке, и она просто зря отнимает время у моего отца, а он слишком добр, чтобы прямо сказать об этом.
— Я только передаю то, что меня просили, — ответила миссис Хансон.
— Да, я знаю. Но, думаю, мы вполне могли забыть о ее просьбе, взволнованные дорожным происшествием.
Ровена подумала о том, что миссис Карстейз — лишь одна из немногих, кто злоупотребляет добросердечием ее отца.
Мистер Уинсфорд был для жителей деревни не только врачом, но и своего рода исповедником, а иногда Ровена поддразнивала его, говоря, что он почти что успел стать и предсказателем судеб.
— Они слишком многого хотят, — возмущалась девушка. — Пора уже нашему ленивому викарию освободить тебя хотя бы от выслушивания всех наболевших вопросов.
— Люди доверяют мне, — робко защищался доктор Уинсфорд. — Я не должен обманывать их ожиданий, Ровена.
Поднимаясь с подносом наверх, Ровена думала о том, что теперь, когда умерла ее мать, отец еще глубже погрузился в работу, отдавая ей все свои силы и время.
Девушка была уверена, что отец делает это еще и потому, что, занимаясь любимым делом, он отвлекается от мыслей о покинувшей его навсегда любимой жене. Смерть ее оставила в душе его саднящую пустоту, которую не могли заполнить даже дети.