– Я не могу рассказать, – ответил Джек.
– Тогда зачем вы здесь?
– На случай, если вы окажетесь между молотом и наковальней. Возможно, этого не произойдет. Но вам не следует недооценивать проблемы, с которыми вы столкнулись.
– Я не получала взяток и не совершала ошибок. Мэсси застрелился.
– Вы знаете это с научной точки зрения?
– Да, с точки зрения науки. Джонатан Йоу ошибся. Зачем мне его бояться?
– Я проведу ночь в этом отеле, – сказал Ричер. – Я советую вам позвонить госпоже Луонг и попросить, чтобы она связалась со мной завтра утром.
– Что вы намерены сказать ей, но не хотите говорить мне?
– Ничего. Все это на всякий случай.
– Из-за молота и наковальни?
– Журналист Йоу мертв, а это совершенно выведет из себя других журналистов. Он один из них. Теперь он их герой. Все сведется к упорству. Рано или поздно министерство обороны сделает вас козлом отпущения, чтобы заставить их замолчать.
– Кто вы такой?
– Просто парень, случайно проходивший мимо.
– Какого рода парень?
– Я был военным полицейским.
– Они говорят, что Йоу задушили при помощи пластикового пакета.
– Редко встречающийся способ убийства.
– Они говорят, что на мешке мои отпечатки.
– Но они вас не арестовали.
– Я не думаю, что они верят, что такое возможно, – сказала Бреннан. – Йоу должен был сопротивляться. Он был крупнее меня. И почти наверняка сильнее.
– К тому же вы ключевая фигура.
– Наверное.
– Как могли попасть ваши отпечатки на мешок?
– Я не знаю.
Ричер встал и вышел из номера. Он кивнул пожилому мужчине, сидевшему на складном стуле, и направился к лифтам. В вестибюле пересек акр мрамора и остановился у стойки портье. Джек снял номер на одну ночь, показав свой паспорт как удостоверение личности, и расплатился кредиткой. Комната находилась на третьем этаже. Без обоев и украшений. Но в ней имелся телефон, который зазвонил через сорок две минуты.
– Мистер Ричер? – спросил женский голос.
Четкий, умный, возможно, смертоносный.
– Да, – сказал Ричер.
– Вероника Луонг, адвокат доктора Бреннан. Я полагаю, вы владеете секретной информацией, доказывающей самоубийство Мэсси. И я думаю, что чувство долга мешает вам поделиться ею, но совесть не хочет, чтобы невинная женщина была несправедливо осуждена.
Определенно смертоносная.
– Что-то вроде того, – сказал Ричер.
– Вы ассистент адвоката.
– Я сказал так для того, чтобы войти в номер доктора Бреннан. На самом деле я безработный.
– Нет, вы именно ассистент адвоката. С этого момента. В моей фирме. Вы официально работаете на меня.
– Речь идет об отношениях между адвокатом и клиентом?
– Я хочу, чтобы вы находились там, где я могла бы вас увидеть, – сказала Луонг. – Начиная с восьми часов завтрашнего дня, в полицейском участке на Индиана-авеню, северо-запад.
Четверг, 23 февраля, 08.37 по СВТ
Та же самая комната без окон. То же записывающее оборудование, настенный телефон, стол и стулья. На одном сидела Бреннан. Луонг устроилась рядом.
Они провели здесь сорок минут, когда дверь открылась, вошел Дюпро и бросил на стол папку, которая упала с негромким стуком. Повеяло застоявшимся воздухом.
Дюпро смотрел на Бреннан, его кожа под ярким искусственным светом выглядела землистой. Темперанс не отвела взгляда, давая понять, что в ней поднимается волна гнева.
– Спасибо, что пришли, – сказал через несколько секунд Дюпро.
– У меня был выбор? – Холодно и спокойно.
Дюпро отодвинул стул и сел. Открыл папку. Медленно перебрал ее содержимое и разложил в нужном порядке. Однако ему не удалось произвести впечатления ни на Луонг, ни на Бреннан. Обе были давно знакомы с этим старым трюком.
Дюпро убедился, что записывающая аппаратура готова к работе.
– Наша беседа будет записана. Для вашей защиты или моей. У вас есть возражения по данному поводу?
– А если и есть? – спросила Темперанс, глядя в зеркало, за которым, как она была уверена, скрывался Шевчик.
Дюпро нажал на кнопку.
– На данном допросе присутствует специальный агент Пьер Дюпро, Федеральное бюро расследований, управление внутренней безопасности, доктор Темперанс Бреннан и ее адвокат, Вероника Луонг.
Дюпро назвал дату и время, потом вытащил лист из папки и сделал вид, что читает.
Бреннан понимала, что он делает. И почему заставил их ждать. Но у него ничего не выйдет. Она не испытывала тревоги и не чувствовала себя уязвимой, как некоторые другие подозреваемые. Она испытывала ярость. А у Темперанс это приводило к тому, что ее разум превращался в идеально сфокусированный лазер.