Кое-как разместившись в двух автомашинах, вернулись в Экс, а оттуда поехали к фермеру, который входил в «группу с фонариками». На ферме их встретили радушно и хорошо угостили. Все повеселели и решили больше не вспоминать о печальном фиаско — в следующий раз будут умнее. Хорошо хоть, что обошлось без жертв.
За бокалом вина завязалась оживленная беседа, начали произносить тосты. И тут случилась новая неприятность. В компании был один красноречивый оратор, писатель по профессии. Он решил произнести очередной тост.
— Друзья! — начал писатель. — В этот мрачный час, освещенный щедрым гостеприимством, мы с радостью сознаем, что, хотя нас сегодня постигла неудача, в историю нашей страны вписана еще одна страница. Мы счастливы, что все труды и опасности с нами разделяют скромные офицеры непобедимой Англии. Я поднимаю бокал за Мишеля — капитана английской армии Питера Черчилля!
— Подумайте, что вы говорите! — взмолился Мишель. Он сразу почувствовал себя беспомощным: сказанного не воротишь, теперь все знают, кто он такой. Ему не хотелось бранить человека за теплые, дружеские слова, пусть даже опрометчивые, но он не счел нужным отмолчаться.
— Если вам кто-то сказал это, — продолжал Мишель, — зачем же болтать?
Воцарилась мертвая тишина, присутствующие смущенно переглядывались. Все, конечно, понимали промах писателя. Но коль скоро тайное стало явным, вопрос Мишеля показался глупым и неуместным. Он знал, Луиза обязательно подумает, что он чересчур важничает и не понимает простой пословицы: назвался груздем — полезай в кузов.
Как им объяснить, что осторожность — неразлучная спутница риска и что подобные промахи грозят провалов? Но, интересно, кто все-таки выболтал его имя? Лоран, который знал его в Англии? Пьеро? Вряд ли… Впрочем, не все ли равно. Теперь его знают все. Если среди них окажется иуда — неважно, сегодня, завтра или через месяц — его уже не спасет никакая легенда.
Самолет нужно было вызывать снова. Мишель заранее договорился с Сюзанн, что утром ей позвонят и условной фразой сообщат, чем все кончилось. Это Мишель поручил Луизе, и она без труда объяснила Сюзанн суть дела, сказав: «Дядюшку вчера не встретили и ждут его там же завтра вечером». Сюзанн передала новости Арно. Луиза ждала ответа в отеле «Паскаль» в Маноске.
Сюзанн позвонила довольно поздно и посоветовала «ждать дядюшку завтра вечером, хотя он не вполне уверен, что сможет зайти».
Утром Луиза, Поль, Рикэ и Мишель пошли пешком на аэродром, до него было восемь километров. Вымерять поле шагами им не пришлось: сразу было видно, что размеры вполне достаточные и грунт твердый. Мишель мысленно прикинул, где будет начало и конец полосы. Когда все стало ясно, отправились в Маноск.
Подходя к Маноску, вдалеке увидели двух жандармов на велосипедах. Спрятавшись в зарослях, стали наблюдать за ними. На дорогу вышли только когда убедились, что жандармы ездят от фермы к ферме и развозят какие-то извещения. Итальянцев в районе не было, но не исключено, что ночью кто-то обратил внимание на рев моторов тяжелого бомбардировщика и теперь полиция начеку.
Вечером все двадцать с лишним участников «генеральной репетиции» на четырех автомобилях отправились на аэродром. Ехали, как обычно, шумной веселой компанией, словно болельщики, возвращающиеся после очередного триумфа любимой футбольной команды. Беззаботность уже тогда стала отличительным признаком некоторых участников движения Сопротивления юго-восточной Франции, и Мишель никак не мог смириться с этим.
Машина Карте отстала и подъехала, когда первые три уже стояли в укрытии за невысоким холмиком, густо поросшим кустарником. Карте не заметил их, и его машина несколько минут рыскала по аэродрому с включенными фарами, как будто нарочно заманивая сюда полицию.
Мишель расставил девять человек с фонариками в виде буквы «Г»: семь — по прямой с интервалами в 150 метров, двоих — вправо от седьмого, в 50 метрах друг от друга.
Теперь оставалось только ждать. Становилось все холоднее и холоднее, а между тем двое из людей — Марсак и еще кто-то — были без пальто, и у них зуб на зуб не попадал. Мишель спросил Марсака, почему он не захватил пальто, и оказалось, что у того просто его нет. Мишель пожурил его и велел приобрести пальто, заверив, что государственное казначейство с радостью заплатит за эту покупку.
Прошло четыре часа. Температура была ниже нуля, и две бутылки коньяку, а также хлеб оказались очень кстати.
В третьем часу ночи Мишель решил, что дальше ждать бесполезно. Закоченевшие люди в мрачном настроении вернулись в отель. Стучать пришлось долго. Наконец хозяин открыл ставни своей спальни на первом этаже и высунулся из окна. Узнав недавних постояльцев, он рассмеялся: