— Куда мы теперь поедем? — спросил Арно.
— В горы Савойи.
— Черт возьми! От Приморских Альп к Альпам Савойи! Опять проклятые горы!
— На этот раз вы будете работать на самом верху. Там не будет машин с радиопеленгаторами.
— Но мне не пробиться через гранитные громады!
— Пробьетесь, Арно! — успокоил его Мишель. — Я найду место, открытое с севера. Кроме того, расстояние до Лондона сократится километров на пятьсот.
— Хорошо бы… — промычал Арно.
— Вы не начнете работать, пока не найдете идеального места.
Все улыбнулись, Арно подозрительно посмотрел на Мишеля.
Покончив с этим, Мишель и Луиза простились с Эженом. Больше им не суждено было увидеться.
Лишь несколько лет спустя Мишель узнал, что Эжен (капитан Морис Перчук) стал жертвой предательства своего помощника-француза. Он попал в лагерь смерти «Бухенвальд», где его казнили 29 марта 1945 года.
Мишель и Луиза отправились в Канн. Но Мишель в Канне с поезда не сошел, а проехал дальше в Антиб и лишь оттуда на автобусе поехал в Канн. Остановился он у друзей на ферме Ла Бокка. Луиза остановилась у Кэтрин. Она вела дела Мишеля, и ей приходилось ездить на ферму два раза в день. Она оставалась по-прежнему неутомимой оптимисткой. Нельзя было подумать, что эта элегантная женщина разъезжает на велосипеде по явочным квартирам, связывая оборванные нити большой организации, штаб которой перемещается в другое место.
Покончив с делами, Мишель и Луиза с чувством облегчения покинули Канн. Был уже февраль. Поезд, громыхая, тащился по помрачневшему от дождей Лазурному Берегу, где Мишель пропел почти шесть месяцев.
Сколько радужных планов зарождалось в его голове, когда он ехал сюда по этому же побережью, тогда освещенному яркими лучами летнего солнца! А теперь — лишь мрачные предчувствия. Если бы не присутствие Луизы, поездка была бы мучением. Как мало сделано за шесть месяцев, а сколько пережито! Можно ли дальше рассчитывать на удачу? Что ему удалось? Он получил Арно, получил Луизу. Бесспорно, в этом ему повезло. С ними он готов на любые трудности. Вот, пожалуй, и все.
Луиза сидела рядом. Он смотрел на ее спокойное решительное лицо, и мрачные мысли постепенно рассеивались.
Когда поезд, подходя к Марселю, замедлил ход, Мишель проснулся и увидел, что его голова покоится на ее плече.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Глава I
ВЕРХНЯЯ САВОЙЯ
На вокзале в Аннеси их встретила жена Марсака. Они сели в автобус и поехали в Сен-Жорио.
Гостиница «Отель де ля Пост» стояла на перекрестке дорог в центре маленькой деревушки с населением в сотню человек. Это потемневшее от времени деревянное строение дачного типа было совершенно непохоже на городские отели, где их всегда подстерегало столько опасностей. Царившее вокруг спокойствие вселило в Мишеля новые надежды. Полной грудью вдыхал он прохладный утренний воздух, чувствуя в себе прилив сил и бодрости.
На автобусной остановке Мишеля и Луизу ждал Марсак. Он повел их в гостиницу. Там они выпили по чашке превосходного кофе — такого Мишелю еще не доводилось пробовать во Франции. Марсак вручил Мишелю новое удостоверение личности.
— Мы решили, что вам лучше начать жизнь здесь под другой фамилией, поскольку Пьер Шовэ довольно долго фигурировал в полицейских картотеках.
Мишель открыл удостоверение и увидел под фотографией, которую он дал Марсаку еще в Тулузе, имя зятя Лаваля — Пьер Шамбрен. Он рассмеялся:
— Ну, если это и помирит меня с немцами, то я, вероятно, буду убит рукой патриота как коллаборационист!
Всем стало смешно: выбор имени не мог быть более парадоксальным.
Затем, Марсак провел их в контору гостиницы, сразу же за баром, и представил хозяину Жану Коттэ.
— Господин Шамбрен, — начал он, — английский офицер. Вряд ли вам это пришло бы в голову.
Мишеля ошеломила такая откровенность, а также и ответ хозяина:
— Откуда вы знаете, что не рискуете, приведя его в мой дом?
— О, у нас есть много способов проверки лояльности людей, и нам известно, что ваши убеждения совпадают с нашими.
Мишель поздоровался с Жаном Коттэ. Это был человек могучего сложения, сравнительно молодой для владельца гостиницы — Мишель давал ему 28–29 лет. Через очки в роговой оправе Коттэ в упор посмотрел на Мишеля своими карими глазами, загадочными и непроницаемыми. Тот и не подозревал, что Жан Коттэ давно жаждал внести свой вклад в дело борьбы за свободу родины. Наконец судьба даровала ему эту возможность. Ни Жан, ни Луиза, ни Мишель не знали тогда, что станут друзьями на всю жизнь.