Известие, что Мишель улетает, не особенно удивило Луизу. Но самого его очень удивило, как она отнеслась к сообщению о прибытии нового начальства: она прореагировала точно, как Арно. Мишель, в глубине души довольный этим, стал горячо разубеждать Луизу.
Она остается за старшего, сказал он, и Арно уже знает об этом. Он, Мишель, непременно вернется и просит ее беречь себя.
— На этот раз вы улетите, — сказала Луиза.
— Почему вы так думаете?
— Чувствую…
В эту же ночь он выскользнул через окно в спальне Коттэ. Когда он занес ногу на подоконник, маленькая Жозетта проснулась и сонным голоском спросила мать:
— Куда идет господин Шамбрен?
Мишель улыбнулся и посмотрел на Симону:
— Скажите ей, что я иду ловить бабочек. — И он исчез в темноте ночи.
Глава II
КОМПЬЕН
Самолет в Турню так и не прилетел. В течение семи дней Мишель напрасно ждал его в близлежащей деревушке, где он скрывался от руководителей Сопротивления, которых ничему не научили недавние тяжелые потери и которые продолжали устраивать веселые сборища, еще более многолюдные, чем прежде. Полю приходилось посещать их вопреки здравому рассудку.
На седьмой день связник доставил депешу от Арно. Радист сообщал, что самолет нужно встречать на поле в семнадцати километрах от Компьена. Им нужно было попасть туда к 23 марта, а было уже 20-е. Спешно собрали «военный совет» и решили, что делать.
Вскоре к отелю Тома тарахтя подкатила старая машина. В нее кое-как втиснулись Поль, Рикэ, Жак Ланглуа и Мишель. Багаж они поместили на решетку, укрепленную на крыше. Жак ехал с ними только до Парижа, так что помогать принимать самолет будет один Рикэ. Решили привязать фонарики к палкам и включить их лишь в последний момент. Когда все закончится, Рикэ соберет фонарики, отведет куда-нибудь вновь прибывшего и там укроет до рассвета. Нужно еще найти куда. В Турню все было бы значительно проще.
Когда они подъезжали к демаркационной линии, проходившей по реке Соне, водитель опасливо покосился на портфель, который Мишель всю дорогу держал на коленях, и спросил, что в нем. Мишель ответил:
— Письма.
— С письмами через линию ехать нельзя. Это именно то, чем интересуются боши.
Он остановил машину, и все начали обсуждать, как выйти из положения.
Услышав, что в пяти километрах от шоссе есть дорога, которая ведет к реке, Рикэ вызвался идти с портфелем пешком и встретить их в Шалоне, на другом берегу.
— Как вы намереваетесь перебраться через такую широкую реку? — спросил Мишель.
— Украду лодку. Я наверняка отыщу ее на берегу, — ответил неустрашимый юноша.
— Хорошая мысль! — сказал Мишель, и машина тронулась.
Когда доехали до дороги, Рикэ вышел из машины.
— До скорого свидания! — сказал он и ушел. Вскоре за некрутым поворотом шоссе показался шлагбаум.
К машине подошел немолодой немецкий солдат:
— Куда следуете?
— В Шалон.
— Письма везете?
— Писем нет.
И они поехали дальше.
Высадив своих пассажиров на вокзале в Шалоне, шофер получил деньги и уехал с такой поспешностью, точно убегал от прокаженных. Жак пошел покупать билеты, а остальные остались на платформе. Поезд на Париж прибывал через 15 минут. Мишель сомневался, что Рикэ успеет. Однако Поль и Жак не особенно волновались: они были уверены, что он догонит их в Париже. У них еще оставался день в запасе.
Когда к платформе пыхтя подошел поезд, из тоннеля вышел Рикэ и небрежно зашагал по перрону. Все трое сохранили спокойствие, когда он подошел к ним. А когда они стояли в переполненном вагоне в конце коридора, Мишель пожал Рикэ руку и улыбнулся. Если кто-нибудь заслужил «Военный крест», так это Рикэ. Возможно, он никогда не получит его, но Мишель всегда будет считать, что юноша достоин этой награды.
Поздно вечером приехали в Париж. Мишель позвонил своему коллеге Шарлю Фолю, которого не видел четыре года.
Ответила жена Фоля. Мишель сказал:
— Здравствуйте, Биш. Не удивляйтесь. Это я, Пьер. Мне следовало приехать давным-давно, но я не спешил, загорал на юге Франции.
Он произнес длинную фразу, чтобы дать ей время собраться с мыслями.
Последовало молчание, потом до него донесся шепот: «Это Пьер!»
— Дай мне трубку, — послышался знакомый голос Шарля. — Привет, старина! — сказал он в трубку. — Как жизнь? Откуда звонишь?