Операция, кстати, тоже с самого начала пошла наперекосяк. Трибуц, сволочь, пообещал развернуть в океане несколько лодок, 2-й дивизион Шулакова специально перевели в Ольборг. Ну так, где сели, там и слезли. Первой была отправлена К-51 кавторанга Дроздова, которая пошла, но никуда не пришла В море лодка вышла 5 ноября, а в ночь на 7 ноября успела кое-как передать последнюю радиограмму. Лодка шла в надводном положении, чувствуя себя в полной безопасности, опыт борьбы с немцами и финнами успокаивал, ни разу их самолеты не бомбили лодки в ночное время. Однако бороться с англичанами оказалось гораздо сложнее. Дроздов ничего не опасался, как вдруг внезапно яркий световой столб уперся прямо в рубку, а вокруг разорвались четыре бомбы. Тут же стал слышен шум моторов, видимо, англичанин до этого выключил их, чтобы его не услышали, и планировал до сброса бомб. Прямых попаданий не было, однако осколками посекло прочный корпус в районе центрального поста. Имелось бы время, сумели бы что-то придумать, но времени им не дали. Сразу после этого сбросил бомбы еще один самолет, снова прямых попаданий не было, но теперь одна бомба разорвалась совсем рядом, и был сдвинут с фундамента правый дизель, а в дизельном отсеке открылась уже серьезная течь. Дроздов приказал поворачивать назад, в надежде спастись. Но это не удалось. Через 3 часа на сцене появились несколько британских фрегатов, которые открыли огонь по лодке издали, пользуясь своими радарами и помощью самолетов, которые постоянно пускали осветительные ракеты. Англичане явно осторожничали, наверное, зная о мощной артиллерии «Катюши», а К-51 могла стрелять только целясь по вспышкам выстрелов, что было, разумеется, бесполезно. Поэтому дуэль затянулась, хотя сомнений в ее исходе не было ни у кого. Дроздов отправил последнюю радиограмму, а потом затопил лодку.
Ну, о судьбе К-51 хотя бы было достоверно известно, а вот К-52, К-53, К-54 просто пропали без вести. Англичане предпочитали помалкивать, резонно предполагая, что самое лучшее — держать противника в неведении. Левченко не без оснований предполагал, что их тоже просто не выпустили в Атлантику. Но на этом тягостные размышления Левченко были прерваны самым бесцеремонным образом. Загремели колокола громкого боя — воздушная тревога.
Сволочи, сволочи, сволочи…
Как ни плох был «Редут», как ни зелены были операторы, однако они сразу обнаружили большую группу самолетов, приближающуюся с северо-запада, причем их было много, слишком много. Штаб адмирала Левченко сначала предполагал, что самолеты могут взлететь с какого-нибудь одиночного авианосца из состава наспех сформированной оперативной группы. Собственно, на роль такого одиночки мог претендовать лишь С V-20 «Беннингтон», завершивший испытания и готовящийся к отправке на Тихий океан. Целью атаки могло стать нанесение повреждений советским кораблям, чтобы позволить линкорам Флота Метрополии спокойно добить их. Ну на что они могли рассчитывать, кроме как на повторение истории с «Бисмарком»?
Однако, как очень быстро стало понятно, что могли, потому что приближавшихся самолетов было слишком много, экран буквально рябил от бликов. Левченко полагал, что половину истребителей американцы должны были оставить для защиты своего авианосца, но потом вспомнил нелегкие размышления и решил, что вряд ли они так поступят, используя большую дальность своих самолетов, противник вполне может оставить для защиты своего корабля лишь пару звеньев. Да, собственно, от чего им защищаться? От шестерки ублюдочных штурмовиков? А вот ему сейчас понадобятся все двадцать четыре истребителя.
Левченко приказал немедленно катапультировать разведчики с обоих тяжелых кораблей, а «Чапаеву» — развернуться против ветра и начать поднимать истребителей. Разведчики должны были проверить сектор в направлении, с которого прилетели самолеты, а истребители… Ну, с ними все ясно. И все-таки в этом налете было что-то неправильное, чего не должно было случиться. Командир линкора контр-адмирал Иванов торопливо взял тихо звякнувшую трубку телефона, которая что-то проквакала, и дернул щекой. Подойдя к Левченко, он прошептал на ухо:
— Их слишком много, понимаете, слишком. По оценкам, около сотни.
— Не может быть. Ведь не мог он послать в атаку все самолеты до последнего, — растерялся Левченко.