2) Прикомандированному к Гвардейскому Экипажу мичману 28-го флотского Экипажа Кригеру, сделавшему означенное упущение по службе единственно по его неопытности и молодые лета, вменить за сие в наказание содержание под арестом при Гвардейском Экипаже, и штрафа сего в формулярный его список не вносить, и
3) Гвардейского Экипажа капитан-лейтенанту Эссену, за допущение помянутого беспорядка по Арсенальной гауптвахте, объявить замечание.
Заключено в С.-Петербурге 11 апреля 1840 года.
Верно: Обер-аудитор Бобылев.
Корпусного Штаба N 6473.
Получено 16 апреля 1840 года
Министерство Военное.
Департамент Аудиториатский.
Отделение 4. Стол 2.
С.-Петербург. 13 апреля 1840 года. N 1505
С изложением Высочайшей конфирмации о поручике Лермонтове
Его Императорскому Высочеству
Командиру Отдельного Гвардейского корпуса.
Начальник Штаба Отдельного Гвардейского корпуса при отношении от 11-го сего апреля N 6839, доставил в Аудиториатский департамент на рассмотрение военно-судное дело о поручике Л.-Гв. Гусарского полка Лермонтове, сужденном за произведенную с французским подданным бароном Эрнестом де Барантом дуэль и недонесение о том в тоже время Начальству.
Генерал-аудиториат, по рассмотрении сего дела, нашел следующее:
Поручик Лермонтов, 16 февраля сего года, приехав с дозволения полкового Командира, в С.-Петербург и бывши того же числа на бале у графини Лаваль, поссорился там с бароном де Барантом. Поводом к неудовольствию между ними было то, как поручик Лермонтов показал, что де Барант, объявив ему на бале, будто он, Лермонтов, говорил об нем какой-то особе, которой впрочем не назвал, невыгодно, — требовал от него объяснения; а когда Лермонтов уверял его, что это несправедливо, — Барант, обнаруживая к нему недоверчивость, упрекал его в дурном поступке, называя оный сплетнями. На это Лермонтов отвечал, что выговоров и советов не принимает и находит поведение его, де Баранта, весьма смешным и дерзким. После этого де Барант сказал, что если бы находился в своем отечестве, то знал бы, как кончить это дело; — а Лермонтов возразил, что в России следуют правилам чести так же строго, как и везде, и что русские меньше других позволяют оскорблять себя безнаказанно. За тем де Барант вызвал его на дуэль, и они расстались.
Через день после того, 18-го февраля, в 12 часов утра, поручик Лермонтов и барон де Барант съехались на Черной речке по Парголовской дороге с секундантами, которыми были: со стороны Лермонтова уволенный от службы из Л.-Гв. Гусарского полка поручик Столыпин; а со стороны барона де Баранта: французский подданный граф Рауль д’Англес. — Выбор оружия предоставлен был де Баранту, как считавшему себя обиженным, и он выбрал шпаги, которые привезены были секундантом его; но в самом начале дуэли, у шпаги Лермонтова переломился конец, и Барант нанес ему в грудь легкую рану, которая заключалась в поверхностном только повреждении кожи. После того они, по сделанному предварительно условию, взяли пистолеты, которые привезены были секундантом Лермонтова, и должны были стрелять вместе по счету. Де Барант сделал промах, а Лермонтов, как сам он показал, опоздавши несколько выстрелом, — выстрелил уже в сторону. — Этим кончилась дуэль их, и они тут же помирились.
В тот же день поручик Лермонтов отправился в полк и о произведенной им дуэли Начальству не донес, единственно потому, как отозвался, что дуэль не имела пагубного последствия.
Вскоре однако ж разнесшиеся слухи об этой дуэли дошли до сведения полкового Командира, на спрос которого Лермонтов признавшись, объяснил все подробности сего происшествия с вышеизложенною точностию, — что подтвердил и по предании его потом Военному суду.
Показаний других лиц, которые бы подтверждали или опровергали объяснения подсудимого, по делу нет, кроме одного секунданта его, поручика Столыпина. Сам барон де Барант, по предании Лермонтова суду, выехал за границу, и как он, так и бывший со стороны его секундантом граф д’Англес остались неспрошены; а других, которые бы были свидетелями ссоры их в доме графини Лаваль, — не открыто. — Поручик же Столыпин, отзываясь, что и его при ссоре не было, показал однако ж об ней, по рассказам Лермонтова, согласно с его объяснениями. О самой дуэли Столыпин отвечал точно то же, что показал и Лермонтов отзываясь, что куда направлен был пистолет Лермонтова при выстреле в противника ли его или в сторону, он определить не может, но утверждает, что Лермонтов стрелял не целясь.