Они остановились перед входом в серое, облицованное гранитом и мрамором монументальное здание.
— Министерство антиподрывной деятельности, — вслух прочитал доктор надпись золотыми буквами на мраморной доске.
— Закрыто, — заметила Элен. — Ух ты, двери-то какие огромные! Литой бронзы, как в кафедральном соборе!
— Угу. Интересно, есть там кто-нибудь внутри? Из охраны, скажем, или из ночной смены?
— Хочешь постучаться и спросить? — с надеждой в голосе предположила Элен, прыгая вверх по ступенькам вслед за поднимающимся ученым.
— Думаю, это нецелесообразно. Да и наплыва посетителей в столь поздний час что-то не наблюдается. Нет, скорее всего, они действительно закрылись на ночь.
— Ну, начинается! — пробормотала Элен.
Они остановились прямо перед гигантскими бронзовыми створками дверей, рядом с которыми даже Дорн Хорстен с его высокой мускулистой фигурой выглядел жалким карликом.
— Да что ж это такое? — возмущенно произнес доктор. — Ни телекамеры, ни идентификационного экрана, ни простого звонка, наконец! А если мне срочно понадобилось вызвать дежурного, тогда как?
— Кончай эту бодягу, Дорн, — буркнула Элен. — Я все это уже проходила, так что можешь не выпендриваться.
Она встала спиной к дверям и быстро огляделась по сторонам. На площади перед зданием не было ни души. По всей видимости, окрестности Министерства антиподрывной деятельности едва ли служили излюбленным местом для вечернего променада столичных жителей.
Хорстен взялся за массивное бронзовое кольцо размером с обруч для хулахупа, приподнял его и потянул на себя.
— Заперто! — громко объявил он.
— Давай уж, хватит рисоваться! — не выдержала Элен.
Он потянул сильнее, рванул… и огорченно уставился на дверное кольцо, оставшееся у него в руках.
— Надо же, оторвалось! — пожаловался ученый. Его спутницы фыркнула.
Хорстен уперся ладонями в дверь и нажал. Внутри что-то заскрежетало. Он нажал еще раз. Со стороны это выглядело невинной шуткой, если бы не чудовищные бугры мышц, вздувшиеся на его спине. Опять послышался противный скрежет рвущегося металла, и створки дверей услужливо распахнулись.
— Ну вот, — разочарованно протянул доктор. — А здесь, оказывается, вовсе и не заперто!
— Хорош трепаться, мастодонт недорезанный! — дернула его за рукав Элен. — Пошли скорее, пока никто не засек!
Хорстен пропустил ее вперед, вошел сам, тщательно закрыл двери изнутри и с интересом обвел взглядом погруженный в полумрак огромный вестибюль.
— Прямо как Большой центральный вокзал! — восхищенно заметил он.
— А что это?
— Понятия не имею. Просто идиоматическое выражение, сохранившееся с давних времен. Обычно применяется в качестве сравнительного эпитета при характеристике впечатляющего по размерам интерьера.
— Понятно. Куда дальше пойдем?
— Не знаю. Может, побродим по этажам, пока не встретим кого-нибудь?
— Гениально! А если нас подстрелят?
— Ну что ты! Кому придет в голову стрелять в маленькую девочку?
— Любому, кто сообразит, что маленькие девочки не шляются ночью по закрытым учреждениям госбезопасности!
Справа и слева от них вели наверх покрытые ковровой дорожкой широкие ступени, а прямо по центру возвышалась лифтовая шахта с дюжиной кабинок.
— Подумать только, настоящий лифт! — покачал головой ученый. — Тебе не кажется, дорогая, что эти фьорентийцы в своей приверженности к моде давно ушедших веков несколько перегибают палку?
— Поднимаемся по лестнице, — оборвала его Элен. — Не хватало нам только в лифте застрять!
Она ухватилась за поясной ремень Хорстена, легко подпрыгнула и примостилась у него на плече, чтобы самой не карабкаться по ступенькам. Поднявшись на второй этаж, они очутились на просторной лестничной площадке, от которой начинался кажущийся бесконечным длинный, пустынный коридор.
— Куда дальше? — спросила Элен. — Продолжим подъем или как? Черт его знает, где тут занимаются энгелистами? Похоже, по ночам здесь работать не привыкли, да и…
— Стоять на месте! — прозвучал у них за спиной чей-то громкий, властный голос.
Дорн Хорстен обернулся и шагнул вперед, одновременно демонстрируя свою фирменную добродушную улыбку.
— Ах, вот вы где, — облегченно прогудел он. — Наконец-то! Я так и знал, что мы непременно кого-нибудь встретим.
Незнакомец находился футах в тридцати от них. Это был крупный, кряжистый мужчина в шитом золотом мундире старшего офицера. Он стоял в боевой стойке, слегка пригнувшись и расставив ноги, и держал в правой руке тяжелый армейский скремблер. Его грубое, искаженное звериной злобой лицо покрывали многочисленные шрамы — следы дуэлей и уличных стычек, а может быть, и настоящих сражений.
— Кто вы такие? — рявкнул он.
Хорстен успокаивающе похлопал по бедру сидящую у него на плечах малышку Элен и недоуменно развел руками.
— Позвольте прежде узнать, с кем имею честь, уважаемый синьор? — учтиво осведомился он, вновь пуская в ход все свое обаяние.
Фьорентиец на миг смутился, но он был старым служакой и слишком опытным бойцом, чтобы попасться на такой очевидный прием. Оружие в его руке не сдвинулось ни на дюйм в сторону и было по-прежнему нацелено на подозрительных гостей.
— Я полковник Фантонетти, — сказал он. — А теперь живо отвечайте: кто вы такие и что вам понадобилось на втором этаже закрытого и опечатанного на ночь учреждения?
— Пусти меня вниз, папуля! — заплакала Элен. — Это плохой дяденька. Я его боюсь!
Хорстен повернул голову и что-то сказал ей, не обращая внимания на скремблер полковника. Потом осторожно снял девочку с плеча и поставил на пол, отобрав у нее Гертруду и кукольную аптечку и сунув их себе под мышку. Погладив Элен по головке, он вновь обратился к Фантонетти.
— Мой визит сюда, синьор, объясняется тем, что мне срочно потребовались сведения об энгелистах, — произнес он самым обыденным тоном, как будто речь шла о невинных пустяках.
— Об энгелистах?! — оживился полковник. — Сами признаете, значит? Это хорошо. А как вы сюда проникли?
— Просто вошел, — пожал плечами ученый и бросил взгляд на Элен, готовую вот-вот снова разреветься. — Успокойся, деточка, все в порядке. Потерпи еще немного, а потом папочка поиграет с тобой в «алле-оп». — Он опять посмотрел на фьорентийца и дружески улыбнулся: — Буду весьма признателен, полковник, если вы подскажете, к кому обратиться за консультацией по программным вопросам энгелистского движения и методам борьбы с подпольем.
Фантонетти очумело потряс головой, словно не доверяя своим ушам, но оружия отводить явно не собирался.
— Все наше министерство занимается борьбой с подпольем, — сказал он. — В том числе возглавляемое мною управление. Работы выше головы, поэтому я и задержался сегодня на службе. Очень удачно задержался. Вы так и не ответили на мои вопросы, и я вынужден вас арестовать.
Слева от полковника у входа в лифт стоял письменный стол с пультом внутренней связи. Не сводя глаз с подозрительной парочки и держа Хорстена под прицелом, он начал медленно перемещаться в сторону пульта.
— Алле-оп! — выдохнула Элен.
Державший ее за руку великан ученый резким движением вздернул девочку высоко вверх, перехватил в воздухе и метнул в сторону массивной мраморной колонны, расположенной футах в десяти от лифтовых кабинок.
В первое мгновение палец Фантонетти на спусковом крючке напрягся, но уже в следующий момент снова расслабился, а сам полковник замер с выпученными глазами.
Взметнувшись высоко в воздух, Элен сгруппировалась и превратилась в летящий мячик, но перед самой колонной распрямилась, выбросила вперед обе ноги и резко оттолкнулась от гладкой, матовой поверхности. При этом направление ее полета изменилось, но метод остался прежним. Маленькое одушевленное ядро, стремительно вращаясь в воздухе, достигло стола с пультом и вновь стало девочкой. Ее стройная, гибкая фигурка тут же совершила еще один немыслимый кульбит, девочка коснулась ступнями металлических створок лифтовой шахты, сделала двойное сальто и легко приземлилась на ноги прямо перед опешившим фьорентийцем. Последний прыжок вознес ее над головой полковника, и не успел он опомниться, как Элен оказалась сидящей у него на плечах.