Вечером, когда уже стемнело, на фестивале кипела жизнь. На сцене, что развернулась в небольшом отдалении, звучал бойкий русский рок. Дворянская молодежь тусовалась у сцены. Мероприятия, гуляния, магические представления и фокусы. Выставки артефактов и магических ручных животных. Вечер сопровождался всем этим.
Тут даже был оружейник, торгующий ножами-проводниками. На его разноцветном шатре красовалась светящаяся вывеска с загадочными словами: “Проводника для рывка?”
Когда я направился к Хлодвигу, к его шатру номер сто девятнадцать, то почувствовал что-то странное. Будто, на единственный миг мое сознание провалилось внутрь сна, и тут же вынырнуло обратно.
Это случилось так стремительно, что я не понял, было ли что-то на самом деле. Внешне просто замедлил шаг, остановился и проморгался. Встряхнув головой, пошел дальше. Не придал этому особого значения. Может усталость.
— Красно-черно-желтые, — это цвета моего дома, а бобр — гербовый зверь. Он символизирует трудолюбие, — улыбнулся Хлодвиг Пушкин, когда я зашел в его шатер, внешне, один в один напоминающий мой.
— Значит, — проговорил я, занимая деревянный стульчик, за небольшим круглым столиком, — формально, мы живем в шатре твоего дома.
— Верно, — он улыбнулся.
Ну еще бы. Ведь дворянские атрибуты: герб, девиз, родовые цвета, мы получим только когда, я приму титул. Безтитульные дворяне всего этого не имели.
Хлодвиг, как обычно, был в своем репертуаре. Его шатер внутри напоминал кабинет. Большая его часть включала в себя письменный стол, пару книжных шкафов и зону отдыха со столиком, стульями и кушеткой. Вся мебель — лакированная, красная, и, видимо, очень старинная. Было видно, что старый дворянин прибыл на фестиваль работать, а не отдыхать.
Не обошлось и без вещей, типичный для старика: на шкафу покоилось большое чучело совы, а рядом плавающая в колбе с формалином жаба. На письменном столе стоял череп. На некоторых полках, в сосудах со спиртом содержалось еще черт знает что.
Но больше всего меня удивили часы с кукушкой. Огромные и напольные, они мерно тикали, отбивая секунды. Надо же. Притащил их сюда, во дает.
— Под них меня лучше спиться, — проговорил старик, когда проследил за моим взглядом.
А вот закуток, где Хлодвиг спал, напротив, был аскетичен и содержал только кровать и тумбу.
— Хорошо устроились? Как доехали? — с улыбкой спросил он.
Улыбка быстро сползла с морщинистого лица старика, когда я рассказал ему про то, что случилось по дороге сюда. Про нападение Виктора Орловского на меня и мою семью.
— Очень плохи дела, — нахмурился старик, — на сколько я знаю, Виктор Орловский уже нападал на тебя, но до сих пор не могу понять, для чего ему это нужно.
— Скажи, Хлодвиг, — посмотрел я на старика, — ты знаешь, что-то про Орден Новой Маны и Роялистов?
— Хм, — он задумался, — Роялисты… что-то слышал. Это дворянское боевое братство, которое появилось еще во времена ММв, а вот орден Новой Маны… это новое для меня название.
— Пока тебе стоит знать лишь то, что и те, и другие — мои враги. И Виктор принадлежит к роялистам. Как и мой отец, собственно. Правда, по всей видимости, Орловские пытались покинуть братство. Но им не позволили.
— Да, — он кивнул, — смерть Сергея Орловского всегда вызывала у меня сомнения. Он не был похож на того, кто может умереть по пьяной лавочке.
— Вы хорошо с ним общались?
— Были знакомы, — Хлодвиг кивнул, — все знали его как сильного мага. И, — он внимательно посмотрел на меня, — очень удивились, когда все трое его детей родились пустыми.
Я задумался. А вдруг правда то обстоятельство, что семейство Орловских превратилось в увядающий род — неслучайность и не злая шутка генов? Коварства моим врагам не занимать. Можно было ждать чего угодно. Проверить бы это. Но как? Может… Черный Дневник даст какую-то зацепку.
— Ладно, — я откинулся на удобном стуле, сплел руки на животе, — я разобрался с Виктором, а поговорить про моих врагов мы еще успеем, когда будет необходимо.
— Мне очень интересно, — поднял Хлодвиг кустистые седые брови, — да и я беспокоюсь за тебя, Игнат. Все же, ты спас мне жизнь. Но не настаиваю.
— Перейдем к делу, — улыбнулся я, — у тебя для меня было две плохих новости. Я слушаю.
— Что ж, — Пушкин вздохнул, — помнишь, я рассказал, что Бояринов крутится рядом с дворянином из Питера, Семеном Малиновским?
— Да.
— Так вот. Больше не крутится. Последней его личиной был молодой мужчина. Он представлялся именем Мартин. Но он исчез. Куда? Семен не знает. Я говорил с ним сегодня утром. Мне кажется, Бояринов стал что-то подозревать. Почему не убил Малиновского? Я не знаю.