— Ну, — растерянно проговорила Вика, когда я искал место для парковки, — у нас нет ни шатра, ни даже палатки… где нам…
— Мой друг нам поможет, — я внимательно следил за слугой-парковщиком, который показывал на свободное место, — будет нам и шатер, и спальные места. И еда. Тут полно всего.
— Ух ты! Вот это да!
Когда мы вошли, на территорию нас тут же встретил шум, гам, аттракционы, атмосфера походного фестиваля и хороший цивилизованный сервис.
Пахло свежим попкорном, сахарной ватой и жареным мясом. Всюду звучал детский смех и галдеж. Знатные детишки и их мамаши развлекались как могли. Молодежь же строила свои молодежные отношения. Знатные господа — истинные хозяева праздника обсуждали “дела” заседая в своих шатрах или жаря мясо на дорогих жаровнях в личных шашлычных зонах.
— И куда нам теперь? — растерянно посмотрела Тома по сторонам.
— Стас! Ну куда ты! — бухтела Вика, не успевая за братом, — будь рядом!
Я же созвонился с Хлодвигом Пушкиным.
— А! Вы прибыли! Как дорога? — ответил старик.
— Да не очень, — кисло сказал я, — нам нужно поговорить, Хлодвиг.
— Верно, — раздался в трубке озабоченный голос, — нужно. У нас тут тоже проблемы. И серьезные. Нам бы встретиться, когда стемнеет. Дуэли начнутся только завтра вечером. Днем будет жеребьевка. А сегодня прошу тебя на разговор, Игнат. У меня две новости.
— Хорошая и плохая?
— Обе плохие.
— Отлично, — пожал я плечами.
— Я приготовил вам шатер. Номер тридцать семь. Какие цвета у вашего дома?
— Какие цвета у нашего дома? — спросил я Вику.
— Какие еще цвета? — округлила она покрасневшие глаза.
— Кажется, — сказал я в трубку, — любые.
— Отлично! Будут красно-желто-черные! Шатер номер тридцать семь, — весело проговорил Хлодвиг.
Шатер и правда был красно-желто-черный. Над ним развевался длинный флаг с изображением, то ли бобра, то ли выдры. Почему — непонятно. Где-то метров шесть в диаметре, внутри шатер был больше. Ясно, что работала бытовая магия перспективы.
Тут тебе и небольшая печь и несколько отделов-комнат с каркасно-тканевыми перегородками, и даже личный санузел с портальным толчком и таким же портальным душем. Табличка над пластиковым унитазом загадочно гласила: перед смывом отойти!
Мы стали располагаться в нашем временном жилье. Вика почти не разговаривала со мной, видимо, решала, как относиться ко всему, что узнала. Стас же стал смотреть иначе, как-то настороженно. Однако мы перебросились парой слов.
Тома же болтала, как ни в чем не бывало.
— Я знала тебя только таким, каков ты сейчас, Игнат или… Паша?
— Да как-то, — пожал я плечами, засунув свою сумку под кровать-раскладушку моего спального отсека, — я привык к обоим именам.
— Хорошо, — она улыбнулась и застелила мою постель свежим бельем, — я привыкла к Игнату, — она заглянула мне в глаза, — и признаться, после того, как ты защитил нас и рассказал все, зауважала еще сильнее. Это смелый поступок.
— И вынужденный, — я кивнул, поправляя ножны с проводником, — я хотел рассказать, но позже. Когда моя новая семья привыкнет ко мне.
Тома взмахнула пледом, и отойдя уперлась попой мне в бедро, испуганно обернулась и выпрямилась.
— Ого, — оказавшись совсем близко, она как-то покраснела, — Ты стал выше, что ли? И шире в плечах? Я что-то не замечала, — девушка посмотрела на меня из-под ресниц, — не было времени тебя рассмотреть. Теперь вот жалею.
Действительно, под влиянием красного ореола мое тело изменилось. Я стал выше и крепче. И выглядел скорее на девятнадцать, чем на семнадцать лет. Синий ореол ловкости тоже давал свои результаты. Гибкое молодое тело Игната, вкупе с моим опытом работало довольно быстро. Реакция была на удовлетворительном уравне. Она проявилась даже в битве с Виктором. Я реагировал быстро и своевременно. Почти так же, как в моем прежнем теле.
— Да, — я кивнул, — силы, которые дает мне Катя, укрепляют тело. Это нужно, чтобы быть боеспособнее.
— Ммм, — Тома поджала губы, — Катя… да, это очень здорово, что она из… своего заточения продолжает помогать тебе. Но… но что если у тебя не получится ее вернуть?
— Разбери, пожалуйста, мою сумку, — строго сказал я, — а я схожу куплю поесть. Все устали и голодны.
— Ой да, — Тома смутилась, поняла, что задала неуместный вопрос, — конечно, Игнат. С радостью.
— Кто что будет? — громко сказал я, выйдя в центр шатра, — я за едой.
— Ой, — улыбнулась Тома, разбирая мою сумку, — мне бы фруктов. Я слежу за фигурой.
— А я хочу пиццу, — пискнул Стасик, выглянув из своего отсека, купи мне, пожалуйста, пиццу, Игнат… ой, — он осекся, тронул губы, будто сказал что-то не то.