— Отлично. Тогда, чтобы мы не отвлекали вас от работы, скажите этаж и номер палаты, в котором лечится господин Прилепин. Мы вернемся очень скоро и надеемся, что, — я указал на старика, — Евгений нам поможет. Не хотелось бы отвлекать вас по пустякам.
— Этаж этот, четвертый. А палата тридцать семь, — кивнул врач, — будет ордер, будет и проход. Только поторопитесь, после двух мы не принимаем посетителей.
— Что? Какой еще ордер, Игнат? — Удивился Фомин, когда мы вышли на улицу, — и что ты вообще делаешь?
— Эта была тридцать пятой, из холла видел номер, — указал я на одно из окон четвертого этажа, а вот та, значит, тридцать седьмая.
— Что ты задумал? — Ухмыльнулся Петрин.
— Идемте.
Я направился в тень большого тополя, что высился над полупустой парковкой, сбоку здания. Прокураторы заинтересованно направились следом.
— Встаньте по обе стороны от меня. Хорошо. А теперь давайте навестим господина Прилепина.
— Стой… Что ты?.. — Только и успел проговорить Фомин, прежде чем мы втроем упали в Тенехождение.
— Здравствуй… Замятин… — Прозвучало в моей голове, когда я вел ошалевших от происходящего Петрина и Фомина по теневым тропам.
— Всеволод Аврамов, — ответил я шепотом.
— Ты… давно не бывал здесь… многое изменилось…
— Я не вижу изменений, Всеволод.
— Новая душа ходит по теням. Не наша душа, чужая… Она появилась лишь недавно… но ведет себя, словно хозяин внутри этих теней…
— Проклятье! Что это было⁈ — кряхтел Фомин, поднимаясь с пола.
— Как? Как ты это сделал?
Мы вышли из тени, что отбрасывала больничная койка. Вывалились кубарем, быстро встали.
— Потом расскажу, сейчас не время, поднялся я.
На койке лежал мужчина, в окровавленных бинтах. Вся его грудь была перемотана, как и культя правой руки. Мужчина с трудом обратил к нам опухшее от гематом лицо, окинул усталым взглядом.
— Просим прощения, — начал я серьезно, — вы Игорь Прилепин?
— Я ждал вас, твари из теней, — слабо проговорил Прилепин, — и готов к смерти.
— Отлично! Прекрасная работа, Орловский, — хлопнул в ладоши Фомин, и тут же прошел к двери, щелкнул дверным замком.
— Мы не твари из теней, — я подвинул табурет ближе к койке, сел, — мы хотим помочь. Найти и убить того, кто сделал это с тобой. И нам нужно задать пару вопросов.
— Мы прокураторы, — вклинился Петрин, — тебе ничего не угрожает.
— Отомстите? За меня? — Он с трудом поднял на меня глаза.
— Верно, — я кивнул я.
— Если вы возникли из тени, значит, сможете победить ту тварь. Ведь она сама была тенью. Я расскажу все, что знаю. Я давал присягу защищать академию, исполню ее хотя бы так.
За два дня до нападения на академию.
Особняк Лодычева. Москва.
Петр Ильич Лодычев боялся. Орден был разрушен. Как вышло, что лидер, Провидец погиб, он не знал. Но как только это произошло, роялисты перешли в наступление. По всей Москве гудели новости о покушениях на высокородных дворян. Большинство заканчивались убийствами.
Однако, немало из бывших приспешников Провидца перебегали на сторону Роялистов. Лодычев и сам об этом задумывался. По правде сказать, его останавливало только то, что он вращался в кругу верных погибшему лидеру Ордена людей. Они ведь не поймут.
Проблемы были и с его подпольной тренировочной организацией. По большей части внешне, она представляла собой ряд клубов по интересам. Их участники называли себя безобидными коллекционерами оружия, которые раз в месяц выбираются на тренировочные полигоны, пометать заклинания по мишеням.
Никто и представить не мог, что под этой поддельной личиной скрывается целая школа по подготовке наемников. Лодычеву больших усилий стоило собрать профессиональных инструкторов и поставить обучение наемников на поток. И пусть, группы пока были небольшими, Орден щедро платил за его людей. И не только орден, но и некоторые дворянские рода тоже.
Вот только теперь, когда противостояние Роялистов и Ордена перешли в горячую фазу, его наемники перестали осуществлять свою главную функцию — приносить деньги. Сейчас они только жрали бюджеты Лодычева со страшной скоростью. И все потому, что князь со страху окружил себя ими. Окружил своими наемниками, пытаясь защитить свою жизнь от роялистов. Пока получалось. Однако, в последнее время становилось все более тревожно. Особенно когда часть его инструкторов перешли на сторону врага.
Уже третий день Лодычев ночевал в своем кабинете. Он осунулся, под глазами появились мешки. Дали о себе знать старые болячки и ранения молодости.