Если речь моя - обман.
Донья Луиса.
Вы бесчестный и т. д.
Исаак.
Он бесчестный и т. д.
Дон Карлос.
Я бесчестный и т. д,
Уходят в разные стороны.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
КАРТИНА ПЕРВАЯ
Библиотека в доме дона Херонимо.
Входят дон Херонимо и Исаак Мендоса.
Дон Херонимо. Ха-ха-ха! Сбежала от отца! Удрала-таки от него! Ха-ха-ха! Бедный дон Гусман!
Исаак. Да, а я сведу ее с Антоньо. И таким способом, изволите видеть, я его подцеплю, так что он уже не будет мне помехой в деле с вашей дочерью. Какова ловушка, а? Недурно подстроено?
Дон Херонимо. Великолепно, великолепно! Да-да, ведите ее к нему, подцепите его как следует, ха-ха-ха! Бедный дон Гусман! Старый дурак! Околпачен девчонкой!
Исаак. О, все они лукавы, как змеи, ничего не скажешь!
Дон Херонимо. Пустяки! Они могут быть лукавы, пока имеют дело с дураками. Почему моя дочь не выкинет такой штуки со мной? Пускай-ка ее лукавство превозможет мою осмотрительность, хотел бы я это видеть! Как вам кажется, дружище Исаак?
Исаак. Верно, верно. Или чтоб меня одурачила женская особа! Ну нет! Маленький Соломон (как меня называла моя тетушка) в таких фокусах разбирается неплохо.
Дон Херонимо. Нет, оказаться таким слюнтяем, как дон Гусман!
Исаак. И таким ротозеем, как Антоньо!
Дон Херонимо. Вот уж именно. Нет второй такой пары легковерных простофиль! Однако вам пора взглянуть на мою дочь. Осаду вы должны повести самолично, дружище Исаак.
Исаак. Сеньор, но вы же меня представите...
Дон Херонимо. Нет! Я дал торжественную клятву не видеться с ней и не разговаривать, пока она не откажется от неповиновения. Склоните ее к послушанию, и она сразу получит отца и мужа.
Исаак. О боже, мне никогда не справиться одному. Ничто не внушает мне такого трепета, как совершенная красота. А вот в уродстве есть нечто утешающее и ободряющее.
ПЕСНЯ
К чему Исааку красавиц искать?
Была бы здорова да нравом под стать,
Росла бы не вкривь, а толста иль худа,
В три фута иль в шесть, - мы поладим всегда.
Я к цвету лица равнодушен, ей-ей:
Коричневый - прочен, румяный - нежней.
И ямочки мне на щеках не нужны:
Достаточно вида беззубой десны.
Я к рыжим кудряшкам пристрастен и сам,
Хоть это не шло бы к зеленым глазам.
А впрочем, и это заметно едва:
Глаза безразличны - лишь было б их два.
Я рад обойтись без горбатой спины,
И зубы красивей, когда не черны.
Изъян в подбородке, скажу, не беда;
Но лишь бы на нем не росла борода.
Дон Херонимо. Вы, милый друг, иначе запоете, когда увидите Луису.
Исаак. О дон Херонимо, великая честь вашего родства...
Дон Херонимо. Так-так, но ее красота вас поразит. Она, хоть это говорит отец, - истинное чудо. Вы увидите лицо с глазами, как у меня, - да, честное слово, в них этакий канальский огонек, этакий плутовской блеск, по которому видно, что это моя дочь.
Исаак. Милая плутовка!
Дон Херонимо. А когда она улыбается, вы на одной щеке у нее видите ямочку. Это замечательно красиво, хотя при этом вы не можете сказать, которая щека милее, с ямочкой или без ямочки.
Исаак. Милая плутовка!
Дон Херонимо. А розы этих щек затенены словно бархатистым пушком, придающим особую нежность румянцу здоровья.
Исаак. Милая плутовка!
Дон Херонимо Кожа у нее - чистейший атлас, только еще красивее, потому что усеяна золотыми пятнышками.
Исаак. Ну что за милая плутовка! А какой, скажите, у нее голос?
Дон Херонимо. Удивительно приятный. А если вам удастся уговорить ее спеть, вы будете околдованы. Это соловей, виргинский соловей! Однако пойдем, пойдем. Ее горничная проведет вас в ее приемную.
Исаак. Идем! Я вооружусь решимостью и бестрепетно встречу ее суровость.
Дон Херонимо. Вот-вот! Действуйте отважно, завоюйте ее и докажите мне вашу ловкость, маленький Соломон.
Исаак. Да, вот что: сюда должен зайти мой друг Карлос. Когда он придет, пришлите его ко мне.
Дон Херонимо. Хорошо. (Зовет.) Лауретта! Идем, она вас проведет. Что это? Вы теряете мужество? Да разве можно объясняться в любви с такой похоронной физиономией?
Уходят.
КАРТИНА ВТОРАЯ
Комната доньи Луисы.
Входят Исаак и горничная.
Горничная. Сеньор, моя госпожа сейчас к вам выйдет, (Идет к двери.)
Исаак. Когда ей будет удобно... Вы ее не торопите.
Горничная уходит.
Я жалею, что никогда не практиковался в любовных сценах... Я боюсь, что у меня будет довольно жалкий вид... Я, пожалуй, с меньшим страхом предстал бы перед инквизицией. Так, отворяется дверь... Да, она идет... Самый шелк ее шуршит презрительно.
Входит дуэнья, одетая, как донья Луиса.
Я ни за что в жизни не решусь взглянуть на нее... Если я взгляну, ее красота лишит меня языка. Пусть она первая заговорит.
Дуэнья. Сеньор, я к вашим услугам,
Исаак (в сторону). Так! Лед разбит, и начало очень милое и приветливое. (Громко.) Хм! Сеньора... сеньорита... я весь внимание.
Дуэнья. Да нет же, сеньор, это я должна слушать, а вы говорить.
Исаак (в сторону). Ей-богу, это опять-таки ничуть не презрительно. Мне кажется, я могу решиться взглянуть... Нет, не решаюсь! Один взгляд этих плутовских огоньков опять меня обезоружит.
Дуэнья. Вы чем-то озабочены, сеньор. Позвольте вас уговорить присесть.
Исаак (в сторону). Так-так, она размякает быстро. Она поражена моей внешностью! То, как я себя держал, произвело впечатление.
Дуэнья. Прошу вас, сеньор, вот стул.
Исаак. Сеньора, неизмеримость вашей доброты подавляет меня... Чтобы такая очаровательная женщина удостаивала меня взгляда своих прекрасных глаз...
Дуэнья берет Исаака Мендосу за руку, он оборачивается и видит ее.
Дуэнья. Вы как будто удивлены моей снисходительностью?
Исаак. Да, не скрою, сеньора, я немного удивлен. (В сторону.) Черт возьми, это не может быть Луиса. Она в возрасте моей мамаши.
Дуэнья. Но былые предубеждения склоняются перед волей моего отца.
Исаак (в сторону). Ее отца! Нет, значит, это она. О боже, боже, до чего слепы бывают родители!
Дуэнья. Сеньор Мендоса!