Это останавливает меня. Я встречаюсь с его глазами. Я почти чувствую, как наши сердца бьются в тандеме благодаря пульсации наших пальцев.
— Дуэт, который мы пели там... — тихо начинаю я, отказываясь от этой мысли.
Он заканчивает за меня.
— Это была песня наших душ, гармонирующих друг с другом.
— Ты, я, мы были обречены быть вместе? — Я понимаю, что потратила так много времени на изучение старых богов, что очень мало узнала о том, что значит «товарищ по песне». Впрочем, влюбленность меня и не волновала.
— Это не судьба. — Илрит снова начинает движение, напоминая, что у нас мало времени. Я помогаю найти дорогу, пока он продолжает говорить. — Правда, есть истории, в которых говорится, что песни одних душ могут быть более естественными, чем других — судьба, если тебе так угодно. Но наши песни развиваются так же, как и мы сами. Мы учимся и учим их, меняем и меняемся в зависимости от нашего выбора и опыта. Мы сами создаем свою песню, а не песня создает нас.
Я слабо улыбаюсь. Все мои воспоминания вернулись, и я вижу весь масштаб всего, что привело меня сюда, как развернутое ослепительное полотно.
— Я никогда не думала, что смогу полюбить снова.
— Ты обижаешься на меня за это? — Кажется, он искренне обеспокоен.
— Нисколько. — Я сжимаю его пальцы. — Хотя это ужасно. Ужас — это вопрос перспективы, а сейчас у меня есть другие, гораздо более серьезные причины для страха. — Я чуть было не рассказала ему о Чарльзе. Но сейчас не время и не место. Я хочу поговорить об этом, когда можно будет сосредоточиться на этом и решить вопрос раз и навсегда.
Мы выходим из глубокого мрака, продолжая подниматься из глубины. В моей душе звучит песня Леди Леллии. Ее негромкие звуки ведут меня из Бездны так же, как песня Крокана привела меня к нему. Когда мы направляемся к лодке на лавовой реке, мое внимание привлекает серебристый контур.
Хотя я была не в себе, я вспомнила этого человека из своего спуска. Что-то привлекло меня в нем, помимо того, что он был просто духом, пытавшимся подняться из Бездны в то место, которое, несомненно, является Серой Впадиной. Воспоминания о злобных рейфах, заполнивших траншею, нахлынули на меня. Я не могу избавиться от чувства вины, которое возникло после того, как я положила конец их существованию. Даже если это всего лишь один человек, одна душа, я не позволю ему стать одним из этих существ ненависти и ярости. Я Виктория, и я не оставляю после себя ни одного человека.
— Минутку.
— Виктория...
— Я сделаю это быстро. Но одним рейфом меньше — лучше для всех нас. — Я бросаюсь к человеку, Илрит следует за мной.
Я двигаюсь быстрее, чем убегающая душа. Я не так обременена, как она; я могу свободно передвигаться по Бездне. Я преодолеваю расстояние и добираюсь до него за то же время, которое требуется ему для преодоления одного валуна. Благодаря туману и скудному окружающему свету, только когда я полностью нахожусь над ним, я узнаю, что на нем плащ. Оно более простое, чем его обычные наряды, но все же выдает его богатство, материал и мастерство. Может быть, именно поэтому он так сразу бросился мне в глаза...
Он бормочет про себя, не замечая моего присутствия. Странно видеть, что кто-то говорит ртом. Похоже, в этом месте возможна любая форма общения.
— Я должен вернуться. Я нужен им. Я нужен Катрии. Я так и не сказал ей правду. А она должна знать правду. Проклятый корабль, проклятое чудовище, проклятье им всем.
Слова резкие и холодные. Я никогда не слышала, чтобы он говорил с такой ненавистью. Он уже теряет теплоту и сострадание, которые когда-то были присущи ему в борьбе за то, чтобы добраться до Серой Впадины. Он не сможет вернуться в Мир Природы. А если и вернется, то сгорит вместе с солнечным светом, став лишь воспоминанием. Он никогда больше не увидит своих дочерей.
— Ты знаешь этого человека? — мягко спрашивает Илрит, возвращая меня в настоящее. И тут я понимаю, что отпустила его руку, прикрыв рот кончиками пальцев от шока.
— Да, — отвечаю я, обращаясь мыслями только к Илриту. — Лорд Кевхан Эпплгейт. Он был моим работодателем. Нет, он был моим другом и как бы вторым отцом для меня. Он был на корабле, когда тот затонул. Илрит, я не могу позволить ему стать рейфом.
Часть меня ожидает, что Илрит скажет «нет». Но то, как он заботится обо мне, снова и снова поражает меня.
— Если он важен для тебя, значит, он важен и для меня. Давай отведем его подальше от впадины.
— Спасибо.
— Виктория, для тебя все, что угодно, — Илрит говорит это так просто, не оставляя места для колебаний и сомнений.
Я опускаюсь на колени рядом с Кевханом и кладу руку ему на плечо. Он вздрагивает, поворачивает голову, и глаза его расширяются от воспоминаний. Я стараюсь ободряюще улыбнуться, несмотря на безмерное чувство вины. Это моя вина, что он здесь. Помочь ему не стать рейфом — это самое малое, что я могу сделать на данный момент, пока не улажу вопрос с Кроканом и он не сможет пересечь Вэйл, когда будет готов.
Я говорю как можно мягче, стараясь придать словам форму, чтобы они были более привычными для него.
— Лорд Эпплгейт, отпустите свои трудности. Все будет хорошо.
— В-Виктория? — заикается он. Лицо Кевхана сморщилось. Он откидывается назад, садится на пятки и начинает выть от безудержного горя. У меня щиплет глаза от того, что я вижу этого человека таким, каким я его всегда знала, а не трупом в глубине. — Сирены послали на нас своих чудовищ. Они забрали нас. Мы заперты здесь, в этой жалкой области кошмаров.
— Нет... Это не... — Я не знаю, как объяснить ему, что произошло. Как сказать ему, что он умер, если он сам этого, похоже, не понимает?
Его взгляд переключается на Илрита.
— Это чудовище! Я не позволю тебе удержать меня, — горячо продолжает он. — Я сбегу отсюда и вернусь к своим дочерям.
— Конечно, сбежишь, — мягко говорю я, понимая, что здесь потребуется деликатная помощь. — Но сначала давайте посидим и поговорим.
— Поговорим? Ты думаешь, что я буду сидеть, когда среди нас находится один из наших врагов?
— Он друг, — подчеркиваю я.
— Друг? — Кевхан смотрит между нами. Он хватает меня за плечи. — Они забрали тебя. Украли твой разум своими песнями.
— Нет. Позволь мне объяснить...
Его глаза расширяются, как будто он впервые видит правду.
— Те ранние слухи... они были верны. Ты заключила сделку с сиреной за свои навыки капитана.
— Да. — Это больно признавать. Не потому, что мне стыдно, а потому, что я ненавижу ощущение того, как долго я ему лгала. — Но это не так просто...
— По-моему, все достаточно просто. — Он стоит, нависая надо мной, излучая ярость. Так хотелось успокоить его и принести мир. — Ты привела нас к ним, скормила нас им.
Я не поднимаюсь на его уровень, оставаясь сидеть, мой голос звучит спокойно.
— Если моей целью было привести людей к сирене, чтобы они встретили свою смерть, почему я шла годами, не потеряв ни одного члена экипажа? Почему я ждала и потеряла только один корабль, а не кормила их душами все это время, мало-помалу? — Я надеюсь, что он все еще достаточно спокоен, чтобы увидеть логику.