Он мял ее тело, будто хотел вмесить Сандру в себя, и она тихо постанывала.
– Пойдем в море…
– К нимфам? - спросила она шепотом.
– Ты сама нимфа. Я хочу увидеть тебя нагой при свете звезд. В теплой воде. Идем. Я буду любить тебя. Ты услышишь музыку…
– Сексофона?
Он на минуту замер, потом хихикнул:
– Так вот как ты это называешь? Сандра засмеялась и подчинилась ему. Она шла, прижавшись к тугому бедру Говарда. Сандра слегка дрожала, сама не зная почему.
– Идем, дорогая.
– Прямо вот так? - она окинула взглядом его брюки и рубашку, потом свой костюм.
– Нет-нет, я сам раздену тебя. Ты думаешь, одевшись вот так, ты слилась с толпой? О нет. Я видел тебя. Впрочем, не правда. Сперва я тебя почувствовал. От тебя исходили токи, какая-то сила, которая успокоила меня, и я играл еще лучше, чем ожидал. Я хочу, чтобы ты ездила со мной всегда. На все гастроли и концерты. Я буду играть волшебно…
– Ты и так играешь волшебно.
– О, Сандра! Я никогда не думал, что мужчина способен ощущать такое счастье, как я сейчас…
Он расстегнул перламутровую пуговицу и увидел, что под пиджаком на Сандре ничего нет.
– О, какая у тебя невероятная грудь! Ну конечно, ты ею не кормила младенцев. Она высокая и упругая. Я хочу ласкать ее.
Руки Говарда легли на нежную кожу, и Сандра почувствовала, как пламя охватило ее тело. Вода, в которой она стояла, казалось, вот-вот закипит.
– Погоди, дай я сниму с тебя рубашку. Ловкие пальцы расстегнули пуговицы, и ей открылась грудь Говарда, которая потрясла ее много лет назад, когда он вышел к ним с Пэт, только что отыграв "Двойной марш". Но тогда Говард принадлежал только Пэт. Ей одной. И тогда Сандра решила сделать подруге тот подарок.
– Говард, Говард… О, если бы ты знал…
– Я знаю, знаю…
Сандра вздрогнула. Нет, он не знает. Не может знать. Он сейчас говорит не о ее тайне, о другом…
– А теперь сбросим брючки.
Его руки нашли молнию, и потянули вниз. Крошечные шелковые трусики скорее открывали тело, чем прикрывали его.
– И ты… - прошептала Сандра. Нагие, они стояли под ночным звездным небом и вдыхали аромат друг друга, смешанный с запахами сосны и моря. Неведомые птицы свистели где-то на ветках деревьев, а волны манили и лунная дорожка влекла к себе, словно позолоченная постель.
Они вняли призыву. Говард поднял Сандру на руку, она обхватила его за шею, как маленькая девочка, уткнулась в светлые волосы и закрыла глаза. Вот и все. Сейчас они лягут на волны, укроются лунным светом и соединятся навсегда.
Они занимались любовью так, как никто из них не занимался прежде. Опытные руки Говарда, чувственная плоть Сандры, накопившаяся и подогретая успехом страсть поднимала их выше волн, и, казалось, море выйдет из берегов навсегда, поглотит сосновую рощу, и это место станет их вечным домом…
Когда они без сил лежали на песке, ласкаемые слабыми волнами теплого декабрьского моря, уткнувшись друг в друга, Сандра испытывала такое счастье, которое ей и не снилось.
Да, можно обрести то, что хочешь, медленно и неотступно преследуя свое счастье, создавая его собственными руками. Можно научиться управлять мужчиной и подталкивать его к счастью, потому что очень часто он сам не знает, что именно способно составить его счастье.
В общем-то каждый мужчина хочет одного и того же - любви и поклонения. И он будет с той, которая даст ему больше любви и больше поклонения. Но чтобы заполучить такого, как Говард, надо потрудиться. Потому что ему любовь и поклонение готовы дать очень многие. Но ему нужен и успех. А вот его обрести может помочь Говарду Нистрему только она, Сандра.
Поэтому-то, объясняла себе Сандра-психолог, я и смогла заполучить Говарда Нистрема. Я дала ему то, чего не даст никакая другая женщина.
– Милая, сладкая, необыкновенная. У меня уже крутятся в голове фразы…
– Тес… Кажется, я слышу их: "Новый диск Говарда Нистрема продан тиражом в миллион экземпляров".
Он засмеялся.
– Ты мне льстишь, Сандра. До нового диска еще далеко.
– Ну миль этак… Сколько же? Сколько отсюда миль до Флориды?
– Не знаю точно. А что?
– Ну вот сколько миль отделяют тебя от нового диска? Если ты сядешь в самолет, то потрогаешь его через несколько часов.
Говард приподнялся на локте.
– О чем ты говоришь? Что ты хочешь этим сказать?
– Только о том, что к твоим гастролям в Америке все готово. Который час, а?
Он посмотрел на свои водонепроницаемые швейцарские часы.
– Здесь…
– Нет, там.
– Утро, девять.
– Магазины уже открылись. За диском Говарда Нистрема стоит очередь.
– Сандра! - Он вскочил. - Ты шутишь!
– Иногда шучу. Такое бывает. Но всегда признаюсь в этом. Сейчас не шучу. Твой диск выпустила Мэри Спирс. А я…
– Ты совершила чудо!
– Но не бескорыстно. Процент мой.
– Я готов утроить твой процент!
– Не боишься, что я стану очень богатой?
– Ты и так станешь богатой. Очень. - Он наклонился к ней и поцеловал в губы. - И я тоже. Я буду твоим, а ты моей. Навсегда. Ты согласна?
– И Келли с нами.
– Да.
Они обнялись и лежали не двигаясь. Море омывало их тела. Лунная дорожка переместилась, звезды гасли и близился рассвет.
Наступал первый день новой жизни Сандры Мередит.
– Доброе утро, любимая.
– Доброе утро, любимый.
Эпилог
Все было так, как задумала Сандра Мередит. Они втроем поселились в Орландо, но лишь несколько месяцев прожили в прежнем доме Сандры. После успешной продажи нового диска Говард выкупил весь дом, в котором Сандра арендовала офис. Из Нью-Йорка был приглашен самый модный архитектор и перестроил его. Теперь дом Нистремов на Черч-стрит стал достопримечательностью. Узкие окна-башенки, толстые каменные стены, мраморная отделка, сад, утопающий в цветах, кованые ворота - все это отсылало фантазию к надежным замкам средневековья. Ни звука не выходило за пределы дома, казавшегося воплощением тайны… Эта тайна манила людей, и какая-то ее часть открывалась мм.
В который раз Сандра убедилась в том, что иногда мимолетно брошенная фраза, которая кажется несуразной и неуместной, этакая фраза ради фразы, способна материализоваться. Давным-давно Говард Нистрем сказал Сандре Мередит, что она могла бы психологически готовить ему публику. В какой-то мере этим она сейчас и занималась, способствуя успеху мужа. Она проводила групповые сеансы, называя их джазотерапией. В клиентах не было недостатка. Как и в слушателях у Говарда.
Он много ездил по миру, и Сандра частенько отправляла с ним Линн в качестве личного фотографа.
И еще одна догадка Сандры Мередит нашла подтверждение с помощью Синтии Лазарофф, той самой, которая хотела заделаться кондитершей: нельзя себя ломать, надо просто-напросто понять, кто ты, и работать с тем материалом, из которого тебя вылепила природа. Синтия Лазарофф была задумана великолепным организатором, и Сандра наняла ее заниматься связями с общественностью. Эта женщина была неутомима!
Теперь, четыре года спустя, Сандра вынашивала второго ребенка, который должен стать третьим в семье Нистремов, включая повзрослевшую Келли. Два года назад Сандра родила мальчика, точную копию Говарда. Во время той беременности она очень волновалась - не станет ли природа мстить за то, что они проделали с Пэт много лет назад, но все обошлось.
Теперь при всяком удобном случае счастливый Говард подчеркивал: у него есть кому передать золотой саксофон. Да, Говард получил приз, о котором всегда мечтал, - маленький саксофон из чистого золота от знаменитой американской звукозаписывающей фирмы.
Сандра не собиралась останавливаться на нынешней беременности. Она хотела родить ровно столько детей, сколько пошлет ей природа в этой новой для нее, по сути второй, жизни.