— Роман Николаевич, вы извините, я в Кандалакше постричься не успел. Сами знаете, как работали. Ну да в Мурманске сбегаю. Я по другому делу пришел. Мы тут говорили с ребятами, все хотят теперь и в Мурманске сами выгружать… Как вы смотрите?
— Понравилось? Судно у нас удобное, маленькое, как раз по нашим силам… Согласен, но с одним условием. «Никель» должен быть приведен в порядок. Как, когда — меня не интересует. В идеальный порядок, и быстро.
Губы у второго помощника вытянулись в трубку.
— Значит, отрабатывать?
— Ну, а как же? Если мы только будем грузить и выгружать, кто же займется обслуживанием теплохода? Чисткой, уборкой, ремонтом?
— Да, вообще-то, это правда. Ладно, я поговорю с ребятами. Потом вам доложу.
Второй штурман ушел, но скоро вернулся опять.
— Все согласны, Роман Николаевич. Договоритесь, пожалуйста, с портом в Мурманске, что мы сами…
— Поговорю, только имейте в виду, Геннадий Александрович, если я увижу, что мое условие не выполняется, судовые работы не делаются — конец вашим заработкам.
— Не беспокойтесь.
В Мурманске «Никель» тоже выгружала команда. Главным организатором и «закоперщиком» всего дела стал Гешка. Он очень умело распределил силы. Кое-кого оставил на судовых работах, обещав им пай за выгрузку.
Впервые за полгода «Никель» выполнил план. Команда была довольна. В кармане лежали неожиданно заработанные деньги. После окончания работ устроили поход в «Арктику». Гуляли весело. Коринца привезли к борту на телеге. Из-за «банкета» задержался отход. Рейс снова был на Кандалакшу. Роман рвал и метал, клялся, что больше не допустит подобного. К обеду гуляки вышли смущенные, молчаливые. У Коринца под глазом темнел огромный синяк.
Роман ел, уткнувшись в тарелку. Наконец он сказал:
— Ну вот что, братцы. Видимо, в отделе кадров вас знают лучше, чем я. Разве можно выпустить вас в иностранном порту? Себе на позор! На себя в зеркало смотрели, Модест Иванович? Сейчас вы можете с успехом позировать для сатирической газеты «Боевой карандаш». Короче говоря, — в голосе Романа зазвучали официальные ноты, — команда «Никеля» больше участия в погрузочных работах принимать не будет. Деньги для вас — зло.
Никто не ответил капитану. Даже Коринец сидел потупя глаза. Расходились мрачные.
В Кандалакше «Никель» ждали. Как только подали на берег трап, диспетчер порта поднялся на палубу и разыскал Гешку.
— Что, секонд[8], опять сами будете выгружать? Мы на вас, откровенно говоря, бригады не запланировали. Знаете ведь — затирает с рабсилой.
Гешка мотнул головой:
— Не будем. Судовых работ много.
— Так ведь недолго. Не больше суток. Груз у вас спорый. Чугун. Обратно — сено.
Разочарованный диспетчер ушел. Гешка решил собрать комсомольцев. На «Никеле» комсомольская организация существовала формально. Был секретарь — Ваняшка Буров, было и бюро, которое собиралось всего один или два раза, было одно собрание — и то по приказанию с берега. А комсомольцами была почти вся команда «Никеля». Теперь Гешка видел единственную возможность исправить положение в том, чтобы вынести строгое решение и дать обещание капитану уже от организации. Должен поверить.
Он разыскал уборщика.
— Давай срочно, немедленно собирай комсомольцев. Надо упросить капитана, чтобы разрешил работать. Порт подводим — они уже груз подготовили. И сами себе нагадили сверх головы. Капитан в сильном «пузыре».
— Все проклятая выпивка, — говорил на собрании Петрович, — кончать с водкой нужно. Только по большим праздникам разрешать. На Первое мая и Седьмое ноября.
— Ему хорошо, он не пьет, а если погулять сходить, потанцевать с девахой, — возмущался моторист Костин. — Что, преступление?
— Вы из себя здесь дурочку не стройте. Проступки ваши ясны. Напились, задержали отход. Всё. Из-за этого команда «Никеля» опозорена. Один раз план выполнили и уже обмарались.
— Правильно. Или плюнуть надо на дело, или кончать с кавардаком. Начали понемногу выходить в люди, надо и дальше так…
— А что вы все запричитали? Чего особенного? Ну выпили, повеселились. Подумаешь! Вот что опоздали — плохо. Ничего, нагоним, — сказал Баранов. — Заплакали.
Но его никто не поддержал.
— Давайте решение собрания. С ним пойдем к кэпу, — предложил Тешка. — По-моему, такое… Коротко и ясно. Ни одного нарушения труддисциплины. Обязуемся. Пиши, Ваня, и голосуй.
Обязательство приняли большинством. К капитану вошли втроем: Сербиянов, Буров и Костин, как представитель «машины».
— Вот, Роман Николаевич, — проговорил Ваняшка Буров, подавая капитану протокол.