К концу мая стало ясно — афганкая армия одержала решительную и бесповоротную победу под Джелалабадом, наголову разгромив врага. Отголоски этой победы были слышны в разных уголках Афганистана. Врага теснили по всем фронтам. К июню 1989 года стало очевидно, что врагу не удалось опрокинуть ни один правительственный гарнизон, ни овладеть сколь-нибудь значимым административным центром. Переход некоторых малозначимых территорий под контроль моджахедов был вызван тактической перегруппировкой сил и новыми реалиями, в которых велась война. Огромный вклад в организацию решительной победы над моджахедами внесли солдаты царандоя — народной милиции, которые сражались плечом к плечу с армейцами, а также работники Министерства государственной безопасности Афганистана. Именно благодаря самоотверженной работе сотрудников МГБ, на сторону народной власти перешли многие «колеблющиеся» отряды оппозиции, которые воевали на стороне моджахедов во время присутствия в стране советских войск. «Иностранного вмешательства» в лице «советских оккупантов» больше не было, многие вчерашние враги народной власти стали переходить на ее сторону, оказывая вооруженную поддержку правительственным гарнизонам в административных центрах. Умело организованная пропагандистская работа в кишлаках стала решающим фактором укрепления власти на местах. И хотя контрреволюция еще агонизировала, сея смерть и разрушения на афганской многострадальной земле, многие государства потеряли интерес к этой войне, осознав, что силой оружия вопрос в свою пользу решить невозможно. Афганские Вооруженные силы на тот момент стали самыми боеспособными, оснащенными и мобильными в регионе.
К исходу лета 89-го, после крушения духовских планов по захвату Джелалабада, Хоста и Шинданта, обстановка в афганской столице несколько стабилизировалась. Ракетные обстрелы продолжались ежедневно, но население, увидев, что армия Наджибуллы с помощью наших ракетчиков умело сопротивляется полчищам моджахедов, несколько успокоилось. Очереди к индийскому посольству из желающих покинуть родину резко поубавились, а в Кабуле стали даже циркулировать слухи о возможном возвращении нескольких подразделений советской армии. Хотя я знал, кто распространяет эти слухи, иногда очень хотелось, чтобы они вдруг как в сказке воплотились в реальность. Заработал «воздушный мост», по которому в афганскую столицу доставлялись боеприпасы и оружие. По земле проходили колонны с дизтопливом и мукой.
Полу-мирная жизнь налаживалась. В город на несколько часов в день подавали электроэнергию. Столичные гостиницы наводнили иностранные журналисты, полчища которых все прибывали и прибывали, чтобы запечатлеть в своих репортажах крах коммунистического режима. Но кроме многочисленных пропагандистских пресс-конференций, шоу с «раскаявшимися» душманами и горами «захваченного» оружия, оставленного в наследство афганским воинам нашими армейцами, ничем «жареным» для своих репортажей они разжиться не могли. На каждый взрыв РСа иностранцы слетались как мухи на говно, надеясь застать на месте падения снаряда ужасающие картины. Но их не было. Вернее, не было для них. Просто их туда не допускали, ограничивая хитрыми уловками свободу передвижения пишущей и снимающей империалистической братии.
Из «точных» попаданий ракет запомнилось всего три. Первое попадание РСа — рядом с нашей виллой, в мальчика, который ехал на велосипеде. Мальчишка просто испарился. Воспоминанием о нем могло служить лишь большое кровавое пятно на стене дувала — все, что от него осталось, да и то, уже на следующий день его замыли. Второе попадание советской ракеты Р-300 в жилой район за Элеватором. На моих глазах ракета вылетела с позиций, располагавшихся далеко за Дарульаманом, и пошла в сторону Чарикара. Однако, наверное, от старости, когда вторая ступень хлопнула, но не отделилась, ракета как бы зависла на мгновение в воздухе, а потом, испуская желтый ядовитый дым, по плавной дуге устремилась на жилые кварталы. Слава богу, что не взорвалась. И так под ее обломками погибли семь человек. Посольство узнало об инциденте по сообщению МИД из Москвы, полученному через отделение ТАСС в Кабуле. Нас чуть живьем не съели. Третий снаряд просвистел над нашими с Яхьей (хазарейцем) головами, когда мы воровали бензин. Воровали, собственно, у меня самого. Если бы начальник узнал, что я делюсь бензином с этим прохиндеем, он бы меня убил на месте. К слову сказать, легенды о том, что РС свистит или воет, когда летит мимо — пусть так и остаются легендами. Перелетев через наши головы, снаряд уделал одну из «хадовских» вилл, располагавшихся всего в нескольких десятках метров от места совершения нашего преступления. Трое убитых, из них — двое детей.