Его медленное выздоровление проходило под аккомпанемент разрывов РСов, которые ложились уже кучно вокруг посольства и наших вилл, обезображивая белые дувалы дырками и выбоинами.
Коль скоро Тысс был не транспортабелен, в Герат рванул я. Влился уже в аэропорту, в самый последний момент, в группу иностранных журналистов и сопровождавших их посланников советского государства. Первый раз за все время пребывания в стране я узнал о существовании каких-то списков пассажиров, которых брали на борт, и обязательном облачении в парашюты, которыми пользоваться умел, дай бог, один человек из десяти. Но услышав мою военно-пехотную присказку «Фигня, революция!», летчики заржали как кони и, хлопнув меня по спине, загнали в чрево Ан-12, препроводив прямо в свою кабину. Остальных разместили в неимоверной тесноте в гермоотсеке, рассчитанном на шесть человек, за спиной пилота. Куча железа задрожала, заскрипела и, оттолкнувшись шасси, как ногами, понеслась по щербатому, поросшему травой бетону на запад, в сторону минного поля.
Яркие желтые и зеленые пятна сельхозугодий, коричневые прямоугольники городских кварталов, периметры воинских частей и многолучевая «звезда» кабульского централа остались далеко внизу. Впереди были горы и ничего кроме гор. Сверху они кажутся сказочными замками, которые дети строят на морском берегу из мокрой струи песка. Снега на вершинах еще нет. Красота божественная, если, конечно, не вспоминать о том, что творится внизу. Лететь бы так и лететь всю жизнь над этими горами, забираясь все выше и выше. Но в отличие от человеческой души, у металла есть свой ресурс, и самолет не может превратиться в птицу, даже на время. Жаль…
Перед подлетом к Шинданду, борт дал резкий крен влево, выплюнув целую горсть тепловух, потом снова стал набирать высоту. Летчики заерзали в креслах — снизу по нам работал ДШК. Однако высота была солидная, нагадить существенно он нам не мог. Да и ракеты, наверное, зря отстреливали. Иранцы духам ЗРК не поставляют, а, наоборот, при случае отбирают у них «Стингеры» для изучения матчасти. Пилоты связались с вышкой, откуда поступила команда следовать на Герат — час назад бандиты отдолбили совершенно пустой шиндандский аэродром РСами, серьезно попортив взлетку. Герат, так Герат. Правда, маловат гератский аэродром для Ан-12-х. Но если летчики нормальные машину ведут, а эти — по виду нормальные — то значит, все будет хорошо, и места хватит…
Герат. Сколько с ним связано! В первый раз я его посетил в 1983 году. Город, в то время был еще потрясающий, мало разрушенный, поистине музей под открытым небом. Лучше всего было рассматривать окрестности, забравшись на стену старой крепости Эхтияр эд-Дина. Наверное, именно поэтому там и стояла наша часть Стена крепости были толстые, хотя местами и обваленные. С противоположной стороны высились минареты центральной мечети Джами. Сорокаметровые стены сооружения были отделаны мозаикой, расписаны глазурью, испещрены изречениями из Корана. Я одну суру прочел по памяти. Мулла Абдулла чуть не прослезился тогда. Взял за руку, повел внутрь. Наверное, я был там первым советским человеком без военной формы и оружия. В одном из внутренних помещений мечети располагалась реставрационная мастерская. Я насчитал около двадцати работников. Присел посмотреть, Абдулла рядом. Резьба по камню мне нравилась. Очень быстро и ладно работали реставраторы. Из-под резцов возникали причудливые фигурки, отделочные украшения, предназначенные для реставрации попорченных пулями и осколками стен мечети. Как странно, подумал я, к вечеру опять война начнется, кого-то убивать будут, а тут люди творят, восстанавливают свой дом. Интересно, а о чем они тогда думали? Потом мы сфотографировались с муллой на память, стоя обнявшись, у центрально свода мечети, потом «щелкали» друг друга по отдельности. Эк, кабы знать, что мусульманам нельзя фотографироваться…
Было еще не поздно, и решили съездить посмотреть небольшую старинную мечеть, где покоился прах знаменитого поэта и мыслителя времен правления тимуридов — Ансари, зятя самого Тамерлана. Пересели на БТР. На окраину города ехали недолго, узенькой тихой улочкой. Правда, когда проезжали мимо дувалов, башня машины сразу повернулась. У старинного бассейна, где воды уж лет сто точно не было, сидели трое стариков, совсем белых от возраста. Они смотрели на нас с недоверием. Правда, увидев, что я снимаю кроссовки перед входом в святое место, кажется, оттаяли. Внутри мечети тогда еще стояли табуты — захоронения древних иранских и афганских правителей. Специально для меня один из стариков открыл склеп, где был захоронен зять Тимура. Над черным надгробием, испещренным резьбой, когда-то очень давно 11 лет трудился знаменитый Бехсад, один из основоположников восточной миниатюры. Я все облазил и потрогал руками, в том числе и могильник Ансари. От пыли времени он был «одет» в зеленую красивую матерчатую палатку с кистями. Боже правый, «живые» иллюстрации к учебнику истории Ирана! Редкому ученому представляется такая возможность, а мне повезло.