Снорки полюбил лес. Как молодой зверек он с жадностью впитывал все его запахи, шумы, радовался каждому изменению наряда. Лес больше не был врагом. Благодаря Хилле он знал здесь каждое дерево, каждую травинку. Любой самый маленький цветочек был для него протянутой природой рукой помощи, и Снорки удивлялся, вспоминая, как они с Хаскнет едва не умерли в лесу.
Тесная дружба Хиллы и Снорки крепла каждый день не только благодаря тому, что они были однолетки и целые дни проводили в одной кузнице. Хилла никогда не пыталась вытянуть из мальчика ни слова о его таинственном прошлом, как делали все, кому не лень. Прошлое осталось для него незаживающей раной. К счастью, Хаскнет быстро забыла о былом, и никто во всем Гаутанде не мог напомнить мальчику о том, что он был когда – то рабом. Узнав, что гауты считают его сыном духа земли, Снорки молча согласился на это. Однако он сам никогда не говорил о себе так, потому что боялся гнева Фиилмарнена, который мог наказать его за эту ложь.
Еще больше детей сблизило то, что каждой зимой, когда у Снорки распухали и сильно болели застуженные по вине Хэмиля ноги, а в груди словно лаяла старая хриплая собака, Хилла была его главной нянькой. Она жарко топила очаг, отпаивала мальчика, родившегося на юге и не привыкшего к морозу, от которого лопались стволы деревьев в лесу, травами, натирала ноги и грудь медвежьим жиром, развлекала разговорами. Вскоре она стала ему так необходима, что однажды Снорки сказал:
– Просто не знаю, Хилла, что я стану без тебя делать, когда ты выйдешь замуж и уйдешь в дом мужа.
– Не бойся, я не уйду в дом мужа. Род Элсли не отпускает в другие семьи ни мужчин, ни женщин, потому что они все посвящены в тайну обработки металла, которая дарована нам самим духом Фиилмарненом и не должна перейти в руки других.
– А как же все Элсли находят жен и мужей?
– Породниться с нами – большая честь, поэтому другие роды отпускают к нам в жены и мужья своих сыновей и дочерей, – объяснила Хилла.
– Ну, что женщин отпускают в дом мужа – это я понимаю. Но какие семьи согласятся отпустить мужчину, ведь он так много работает и приносит столько пользы? – засомневался Снорки.
– Женщина работает ничуть не меньше и не хуже мужчины. Давай, ты будешь называть домашнюю работу мужчин, а я – женщин, и мы посмотрим, кто делает больше, – сказала хилла.
– Давай, – согласился Снорки. – Мужчины охотятся, выделывают шкуры, ловят рыбу, собирают мед в дуплах…
– Женщины тоже охотятся, ловят рыбу, выделывают шкуры…
– Женщины охотятся не как мужчины, – возразил Снорки. – На медведя они не пойдут.
–
Не важно, пусть они охотятся на зверей поменьше, но все же охотятся. Кроме того, они готовят пищу, воспитывают детей, изготавливают одежду, лечат больных, выращивают полезные растения возле дома…
–Ты хочешь сказать, что мужчины во всем хуже женщин? – надулся Снорки.
– Вовсе нет, просто я хочу, чтобы ты не очень задирал нос из – за того, что ты мужчина, – сказала Хилла и ласково добавила: – Не обижайся.
– Ладно. Только я не пойму, как семьи соглашаются отпускать мужчин.
– В Гаутанде есть два рода семей. Одни не отпускают женщин и принимают к себе мужчин, как наши соседи Снайдерсы, а другие не отпускают мужчин и принимают к себе женщин, как Дарнеры.