Она встала и окончательно поняла, что все это было сном. Поэтому кусты, видно, и шептали «Лана».
…И все же что-то было не так…
Огляделась, задумалась… Ну, точно! Ее не кусали комары! Нет, комаров было предостаточно. Июнь – самая комариная пора. Они тучами вились рядом, зудели в полуметре… а на нее не садились! Вообще-то, она никогда и ничем не мазалась от них. Сначала кожа страшно чесалась, но надо было перетерпеть и потом, видимо, организмом вырабатывалось какое-то противоядие, и все приходило в норму. Ну, покусают, немного почешется, и пройдет через полчаса. А сейчас… Она вытянула руки, словно приманивая их, но комары шарахнулись от этих рук, как от отравы. "Чудеса какие-то…" – подумала она. И решила сходить к бабе Ане.
Знакомая песчаная дорога, тропинка, ведущая к дому на отшибе…
– Баба Аня! А вот и я! – крикнула она еще от калитки.
– Приехала! Ну, здравствуй, здравствуй, – баба Аня оторвалась от грядки с луком и смотрела на нее, улыбаясь. – А худющая-то… Одни глазищи! Ты что ж там, у себя в Москве, совсем есть перестала? Денег не хватает?
– Хватает. И ем я много, – она подошла, обняла и поцеловала старушку, – только все куда-то улетает, прямо даже продукты жалко!
– Ну, пойдем, – баба Аня взяла ее за плечи, – я тебе творожка свежего дам и молока… Поправляться надо, а то замуж никто не возьмет!
– Брали меня, –вздохнула она, – да только я сама сбежала… Вот и не знаю теперь, может зря?
– Это тот самый красавчик? – посмотрела старушка пристально. – Не для тебя он, и правильно, что сбежала.
– Это почему же не для меня? –улыбнулась она грустно. – Что, такая уж я страхолюдина?
– Я же сказала – ОН не для тебя, а не ты не для него! Это ж разные вещи, понимать должна! Ты изнутри красивая, и мужа нужно такого же искать.
– Да где ж его искать-то? – засмеялась она. – Может, вы кого на примете держите?
– Ох, Лана, Лана, – баба Аня тоже засмеялась. – Все бы тебе посмеяться, и когда ты остепенишься? Пойдем, дома поговорим, а то уж очень становится жарко.
…Они так здорово и уютно сидели на прохладной веранде, говорили обо всем на свете, она по макушку напилась вкусным, душистым и густым молоком… И потом, видя как отмахивается от комаров баба Аня, вдруг вспомнила:
– Баб Ань, а чего это вдруг меня комары не кусают? – она опять вытянула руки, и опять комары шарахнулись от них в разные стороны.
Старушка посмотрела удивленно, вытянула свою руку рядом. Комары пристраивались только с той стороны, где не было ее руки.
– Интересно… – баба Аня внимательно смотрела на это. – Так, может, ты намазалась чем?
– Да вы же знаете, не люблю я это, – все смотрела она на ненормальные комариные выкрутасы. – Хотя,… может, от меня еще до сих пор московский дух не выветрился? Лосьоны там всякие,…кремы… Нет! Постойте, я вот что вспомнила, – нахмурилась она, пытаясь все разложить по полочкам. – Сначала-то они кусали! А потом, когда я этого лиса увидела…
– Лису?
– Нет, лиса. Огромный такой, рыжий, хитрющий, – она рукой показала его размер, – не может лиса быть такой большой! Только лис.
– Ну, ну, и что, – баба Аня внимательно ее слушала.
– Я заснула, а он смотрел на меня. И… улыбался. А потом я пошевелилась, и он убежал, – про то, что кусты шептали "Лана", она решила не говорить даже бабе Ане. – И потом… потом комары перестали кусаться!
Теперь баба Аня уже улыбалась.
– Значит, ты ему понравилась.
– Кому? Лису? А причем здесь комары?
– Да не лис это был. Это наш Дух.
– Кто?!
– Дух. Дух леса. На это раз лисье обличье принял. И комарам настрого запретил тебя трогать. Понравилась ты ему, – повторила баба Аня.
Она недоуменно посмотрела на нее, и засмеялась:
– Шутите? Я же вас давно знаю, вы и в бога-то особо не верите, а тут какой-то Дух!
– Бог – он еще совсем юный… А духи – те и до него были! И не какой-то дух, а новый, – баба Аня улыбалась, но говорила на полном серьезе. – Новый у нас теперь Дух, видно совсем молодой, веселый. Ты еще мало гуляла по лесу, не поняла пока. Побольше поживешь – разберешься. Лес изменился, все изменилось.
– А что раньше – старый был? – она все смеялась, думая, что это розыгрыш.
– Да, старый. Хотя,… даже и не старый, а просто… неинтересный, что ли. Наблюдал, за порядком присматривал… и все. А новый – любопытный, озорной и добрый. Вот видишь, лисом прикидывается.