— На данный момент?
— На данный момент. Момент розыгрыша лотереи. Это важно. Единственный счастливчик из семи миллиардов получает исполнение сиюминутного желания.
— То есть если у этого счастливчика в данный момент запор, и он хочет просраться…
— Да. Его желание тут же исполняется.
— А если он в этот момент мечтает о миллиарде…
— Получает миллиард. Но о миллиарде мало кто мечтает. Обычно желания такие, простенькие. Пожрать, поспать, спариться. Ты — дело другое. Твое желание уникально. Давненько такого не было. Я очень рад, что выиграла именно ты.
— Выиграл, — поправил Бухарь.
— Да. Именно поэтому я здесь. Обычно к победителям являются духи еды и секса. А меня не вызывали уже… дай бог памяти… лет тридцать, с тех пор как выиграл Паоло Коэльо… Он совершенно не умел писать, но хотел стать популярным. Пришлось сильно потрудиться.
— И что я такого загадал? — спросил Бухарь, тоскливо догадываясь об ответе.
— Ты загадала порвать какую-то грелку. Не знаю, что это значит, но, видимо, это нечто, связанное с литературой. Иначе бы меня здесь не было.
— То есть я мог загадать все, что угодно. Полететь в космос, прожить до ста лет, получить тот же миллиард. А загадал порвать грелку?
Дух развел руками.
— Наши сиюминутные желания зависят от сиюминутных потребностей. Твои потребности на данный момент заключаются в разрывании грелок. Согласись, это гораздо лучше, чем запор.
Бухарь не знал, что на это ответить. С одной стороны — безусловно. С другой стороны — обидно.
Дух с энтузиазмом потер пухлые ладошки.
— Ну-с. Начнем. Сперва я должен понять, что такое грелка и зачем ты хочешь ее порвать.
— Грелка это такой… — уныло начал Бухарь.
— Обожди, — дух зажмурился и поднял руку. — Я сам.
Вокруг его головы возникло мутное сияние. Сперва оно переливалось всеми цветами радуги. Потом вдруг стало черным и в момент схлопнулось.
Дух открыл глаза и озадаченно глянул на Бухаря.
— Мда… Сдается, с Коэльо-то попроще было. Не буду спрашивать, зачем тебе понадобилось тратить время на… э-э… это. В конце концов, не мое дело. Раз есть желание, надо его исполнять. Но у нас есть несколько проблем.
— Каких? — угрюмо пробурчал Бухарь.
— Во-первых ты совершенно не умеешь писать.
— Вообще?
— Абсолютно.
— Хуже Коэльо?
— По сравнению с тобой он мастер бойкого пера и оригинального сюжета. Да что Коэльо. Большинство графо… э-э… начинающих писателей мира — если не гении, то крепкие ремесленники по сравнению с тобой. Ты скорее та обезьяна, которая впервые в истории человечества взяла в руки палку и превратила ее в копалку.
— Спасибо за сравнение.
— Пожалуйста.
— Маме нравится. И приятелям в школе тоже.
— Маме даже твои какахи нравились.
— Значит, ничего не получится? Можно другое желание загадывать?
— Нельзя. И я не сказал, что не получится. Знаешь наверно, если обезьяну посадить за пишущую машинку…
— Да-да. За миллион лет она напечатает «Войну и мир».
— Именно. Но тут возникает вторая проблема. У нас нет миллиона лет. У нас есть три дня. А за три дня тебя даже правилам русского языка не обучить. Так и будешь «жи» и «ши» писать через «ы».
Бухарь хмыкнул.
— Так ты меня обучать собрался? Я-то думал, ты вроде джинна. Дернул волосок из бороды, хоп и готово.
— У меня нет бороды. У меня только щетина. Дергать замучаешься. И да. Я не дарю рыбку. Я предоставляю удочку. Создаю благоприятные условия. Можешь считать меня чем-то вроде коуча. Или тренера. В общем, потрудиться все равно придется.
— Так чего трудиться, если писать не умею, а времени нет?
— Есть третья проблема. Но она же — и решение. Эта проблема может тебе помочь. У тебя куча конкурентов. Если быть точным — девяносто восемь.
— Почему девяносто восемь? Их обычно больше.
Дух отмахнулся.
— Остальные не конкуренты. Они пишут еще хуже тебя. Невероятно, но факт.
— И как же эти девяносто восемь конкурентов могут мне помочь?
Дух хитро прищурился.
— А сама не догадываешься?
Бухарь почесал затылок.
— Они напишут за меня?
Дух вздохнул.
— Лучше бы ты новые мозги пожелала. Нет, дорогая моя. Девяносто восемь конкурентов могут помочь тебе только одним — своим исчезновением. Как говорится, нет человека — нет проблемы.
Бухарь подозрительно посмотрел на толстого мужика в кресле.
— Ты точно дух литературы? А не дух каких-нибудь заказных убийств? Или там геноцида?
— Нет, что ты, — тот даже обиделся. — Духа заказных убийств вообще не существует. А за геноцид отвечает дух окончательного решения вопросов. Не надо никого убивать. Есть более гуманные способы.