Он вылетел на улицу. Сердце бешено колотилось и дыхание замерло, когда он увидел, кто привез мясо.
Это была она.
Несан ломал пальцы, глядя, как она ведет Броуни. Растревожив занозу в пальце, он поморщился. Несан выругался сквозь зубы и тут же прикусил язык, надеясь, что она не слышала. Помахивая рукой, чтобы уменьшить боль, он подбежал к повозке.
- Добрый день, Беата.
Она лишь коротко глянула.
- Несан.
Несан пытался найти слова, но ничего вразумительного на ум не шло. Он молча смотрел, как она, цокая языком, понуждает Броуни сдать назад. Держа в одной руке поводья, она второй рукой ласково похлопывала лошадь по груди. Несан готов был отдать все на свете, лишь бы эта рука так же ласково дотронулась до него.
Ее короткие рыжие волосы, такие мягкие, такие густые и прекрасные, ерошил теплый весенний ветерок.
Несан ждал у повозки, боясь сморозить какую-нибудь глупость, из-за которой Беата сочтет его дураком. Хотя сам он частенько о ней думал, Несан прекрасно понимал, она-то о нем вряд ли вообще вспоминает. Но это одно дело, а вот если она сочтет его дураком, то это совсем другое. Это будет невыносимо. Он отчаянно сожалел, что не может сказать ничего интересного или хоть что-то, что оставит у неё приятные воспоминания о нем.
Беата, подойдя к нему, невозмутимо спросила:
- Что с твоей рукой?
То, что она стоит так близко, ввело его в ступор. Темно-синее платье облегало её фигурку, подчеркивая тонкую талию и округлые бедра. От этого зрелища Несану пришлось сглотнуть, чтобы суметь перевести дыхание. Деревянные пуговки украшали её наряд. Воротник был сколот простой булавкой со спиральной головкой.
Платье было старым. В конце концов, она ведь хакенка, как и он, и не заслуживает ничего лучше. Синяя ткань поистрепалась там и сям, протерлась на локтях, но на Беате каким-то образом выглядело королевским нарядом.
Нетерпеливо вздохнув, она схватила его руку, чтобы посмотреть.
- Это ерунда...просто заноза, - промямлил он.
Она перевернула его ладонь и оттянула кожу, желая знать, как глубоко вошла заноза. Тепло её руки ошеломило Несана. Он пришел в ужас, увидев, что его руки от постоянной возни в горячей мыльной воде чище, чем её. И испугался, что она подумает, будто он не работает.
- Я мыл горшки, - поспешно начал объяснять Несан. - затем мне нужно было принести дубовые поленья. Кучу тяжеленных дубовых поленьев. Поэтому я и взмок.
Не говоря ни слова Беата вытащила скалывающую ворот булавку. Воротник раскрылся, обнажив нежную шею. Челюсть Несан отвисла при виде того, что обычно скрывала одежда. Он не достоин её помощи, и ещё меньше достоин лицезреть её шею, которую она обычно закрывает. Несан усилием воли вынудил себя отвести взгляд.
Несан охнул, когда острый кончик булавки вонзился в палец. Сосредоточено хмурясь, девушка рассеянно пробормотала извинения, продолжая выковыривать занозу. Стараясь не морщится от боли, Несан поджал пальцы ног, терпеливо вынося процедуру.
Затем почувствовал острую мгновенную боль. Беата коротко глянула на длинную, похожую на иголку занозу, и отбросила её в сторону. Затем собрала ворот и снова скрепила его булавкой.
- Вот и все, - произнесла она, повернувшись к повозке.
- Спасибо, Беата. - Она кивнула. - Это было очень любезно с твоей стороны. - Он поплелся за ней следом. - Э-э... Я должен помочь тебе занести груз.
Несан взял кусок коровьей туши и взгромоздил на плечо. От тяжести у него едва не подогнулись колени. Когда он сумел, наконец, повернуться, то увидел, что Беата удаляется, держа в руке связку цыплят, а на плече бараньи ребра, и не видит его титанических усилий.
На кухне Джудит, птичница, велела ему составить список всего, что прислал мясник. Он поклонился, пообещав, что непременно так и сделает, но мысленно скривился.
Когда они вернулись к повозке, Беата начала перечислять ему груз, шлепая рукой по каждому предмету и называя вслух. Она знала, что он не умеет читать и вынужден запоминать. Девушка заботливо перечислила все. Тут была свинина, баранина, говядина, мясо буйвола, три горшка мозгов, восемь бурдюков свежей крови, пол барреля свиных желудков для фарша, две дюжины гусей, корзина голубей и три сетки кур, включая ту, что она уже унесла на кухню.
- Я же помню, что клала... - Беата отодвинула сетку с курами, что-то ища. - А, вот! Я уж испугалась, что забыла. Это мешок воробьев. Министр Культуры всегда хочет, чтобы у него на пиру подавали воробьев.
Несан ощутил, что краснеет. Всем известно, что воробьи и воробьиные яйца едят, чтобы подстегнуть вожделение. Хотя представления не имел, для чего. Ему плотское желание никогда не казалось чем-то, что нужно подстегивать. Когда Беата поглядела ему в глаза, чтобы убедиться, что он мысленно составил список, он почувствовал непреодолимое желание что-нибудь сказать - что угодно - лишь бы сменить тему.
- Беата, как по-твоему, мы когда-нибудь очистимся от преступлений наших предков и станем такими же чистыми в наших сердцах, как андерцы?
Соболиная бровь девушки выгнулась.
- Мы хакенцы. Мы никогда не станем такими же хорошими, как андерцы. Наши души темны и не могут стать чистыми. Их души чисты, и не могут поддаться соблазну. Мы же никогда не сможем полностью очиститься. Мы можем только надеяться суметь контролировать нашу подлую натуру.
Несан знал ответ не хуже нее. Должно быть, из-за этого вопроса она сочтет его безнадежным невеждой. Он никогда не умел правильно выражать свои мысли.
Он хотел выплатить свой долг, получить прощение и заслужить фамилию. Мало кому их хакенцев удавалось добиться этой привилегии. Он никогда не сможет сделать то, что хочет, если не добьется этого. Несан опустил голову, как бы извиняясь за вопрос.
- Но я имел в виду...за все это время разве мы не поняли ошибочность пути наших предков? Разве ты не хочешь чего-то большего?
- Я хакенка. И не стою того, чтобы решать свою судьбу. Тебе следовало бы знать, что на этом пути подстерегает зло.
Несан потер саднящий палец.
- Но некоторые хакенцы служат на тех путях, что ведут к прощению. Ты как-то говорила, что тебе следовало бы пойти в армию. Мне бы тоже этого хотелось.