Дух Пушкина
Говорят, гадание — это грех.
Так кто не без греха? По юности, по эмоциям и страстям хочется узнать, что будет дальше. Что будет? Ну хоть кто скажите! Хоть дух душный, никому не нужный.
В холодной, полутемной общажной комнатушке, где аромат духов жиличек смешался с подозрительно плесневелым воздухом и пивным амбре, устроились пятеро.
Прямо на полу. На узкой кровати все бы не поместились. Да и проваливается она внезапно, когда этого совсем не ждешь.
Возможно, эта компания не совсем трезва? Как еще объяснить этот не здоровый блеск в глазах и румянец, заливающий побледневшую за зиму кожу.
Ах нет, причина в бумажке, расположившейся перед ними. На ней красивым почерком отличницы написано «Да», «Нет» и все буквы от а до я.
Девушки дрожат от нетерпения, так, что деревянный браслет трясется под их пальцами.
— Ну, так кого звать будем?
— Да давайте Пушкина! Он привык уже, наверное.
— Ну, давайте.
Нестройным хором гадальщицы читают стишок, призывающий дух. Кто и когда его сочинил — не известно. И от того еще страшнее. Вдруг правда? Как придет Пушкин, как начнет во всех рифмами стрелять!
Но вот, ритуал совершен. Теперь только ждать. И спрашивать.
— Дух ты здесь?
Молчание и потрескивающее электричество в коридоре.
— Дух ты здесь?
Те же и там же.
— Дух, дай нам знать, ты здесь?
И вдруг все пятеро шумно втягивают воздух. Браслет, к которому едва прикасаются пальцы, сдвинулся с места и неторопливо пополз к отметке «Да».
— Кто двигает? — Сурово спрашивает темноволосая студентка в очках.
Но никто не сознается. Наоборот, все бледнеют и стучат зубами.
— Кто первый спрашивает? Пока он здесь! Сбежит же!
— Давайте я! — Самая бойкая девушка двигается ближе и, склоняясь над бумагой шепчет. — Сдам ли я сопромат?
Указатель некоторое время думает, будто оценивает умственные способности вопрошающей и решительно устремляется к «Нет».
— Так я и знала! — Воет студентка и чуть было не убирает палец, прервав гадание. Но остальные удерживают ее и шикают, мол мы тоже хотим спросить! И теперь уже вопросы сыплются как мячики в вышибале.
Кто будет мой парень? Где я буду жить? Какая у меня будет машина? А Мишка с третьего курса просто так на меня посмотрел или как? Какое мне завтра надеть платье? Учить на завтра домашку? А Васька с параллели — хороший вариант?
Все это время бегунок послушно перемещался, отвечая на вопросы. Он раскрыл множество тайн, больших и не очень. Пока одна из девушек, до того молчавшая, не спросила:
— Стану ли я писателем?
Тишина и неподвижность длились дольше, чем раньше, поэтому, когда браслет пошевелился и пополз, гадальщицы принялись громко читать вслух по буквам:
— Каааак жееее выыы всссееее меееняяя зааа….
Дальше последовал неразборчивый, но явно отборный старорусский мат.
Как ни старались студентки, ничего больше добиться от Пушкина не смогли. Пришлось отпустить духа.
— Это ты виновата, — накинулись они на провалившую задание. — Ему этот вопрос каждый раз задают! Вот он и злится! Надо было, как мы, про парней, оценки и шмотки спрашивать. Видела, с каким удовольствием он отвечал.
— Угу, — сникла девушка, отнимая пальцы от бегунка. Подумала немного и вздернула нос. — А может, я просто стану писателем лучше его. Вот он и бесится и завидует.
Конец