ГОЛОС ИЗ ЗАЛА: За что нас взяли?
МЕНТ: За нарушение правопорядка.
ГОЛОС ИЗ ЗАЛА: И как мы его нарушили?
МЕНТ: Ругались матом.
ГОЛОС ИЗ ЗАЛА: Да я вообще мимо проходил!
МЕНТ: Я тоже. Ну че орешь? Ща бумажки напишем, пойдешь домой. Эй, ты, Камалова, на выход.
ЛИЯ: Телефон вернете?
МЕНТ: Быстрая какая. Пошли!
Лию проводят к кабинету, где уже сидят: сотрудник правоохранительных органов, социальный работник, отец Лии. Первый жестом указывает Лие на стул.
МЕНТ: Садись.
Лия садится.
МЕНТ: Ну рассказывай, к каким субкультурам относишься?
ЛИЯ: Ни к каким.
МЕНТ: На митинге что делала?
ЛИЯ: Мимо проходила.
МЕНТ: Да ну! А лозунги зачем кричала?
ЛИЯ: Какие лозунги?
МЕНТ: Да вон, у нас на записи.
ЛИЯ: Не может такого быть.
МЕНТ: Ладно,.. первый привод. Оформили мелкое хулиганство. Вы тут пока поговорите, только быстро. У меня там целый вагон таких, кабинетов на всех не напасешься.
Мент протягивает документ отцу Лии, тот читает и расписывается. Мент выходит.
СОЦИАЛЬНЫЙ РАБОТНИК: Итак, продолжим. К сожалению, положение не из легких. Сами понимаете, несовершеннолетняя, хулиганство.
ОТЕЦ:И что вы хотите? Родительских прав лишить?
СОЦИАЛЬНЫЙ РАБОТНИК: Ну зачем же так кардинально? Поставим на учет. Будет к нам периодически приходить. Если новых хулиганств не возникнет, то с учета снимем. К тому же Лие немного осталось до выпуска из школы, зачем вам лишние проблемы. Но есть некоторые вопросы.
ОТЕЦ: Какие?
СОЦИАЛЬНЫЙ РАБОТНИК: Насколько нам стало известно, ребенок проживает в неподходящих условиях, с пожилым человеком, который сам нуждается в уходе. Естественно, гражданка Камалова с воспитанием не справилась.
Лия складывает руки на груди, откидывается на спинку стула.
ОТЕЦ: Это мать моя вообще-то.
СОЦИАЛЬНЫЙ РАБОТНИК: Еще и школа сомнительная. К тому же учится там ваша дочь не совсем легально. А это облагается штрафом.
ОТЕЦ: (оборачиваясь к дочери) Ну и чего тебе не хватало? Ведь полная свобода, живи да радуйся! Нет, вляпалась в какое-то дерьмо.
ЛИЯ: Да какая тебе вообще разница? Кипятишься, потому что в ментовку вытащили. Тебе на меня давно посрать! Терки у вас какие-то, а я одна.
СОЦИАЛЬНЫЙ РАБОТНИК: (перебивая) У нас не стоит цели делать из Лии малолетнюю преступницу. В ваших же интересах согласиться.
ОТЕЦ: (раздраженно) Да понял я.
СОЦИАЛЬНЫЙ РАБОТНИК: И да, помимо вашей матери, за ребенком должен кто-то ЕЩЕ присматривать.
ОТЕЦ: Разберемся.
СОЦИАЛЬНЫЙ РАБОТНИК: Ну вот и хорошо. Сейчас оформим бумаги, и можете забирать дочь.
0.
На улице жара. Ни ветерка, солнце давит по голове. Лия и Артур стараются идти от тени к тени.
АРТУР: Мы не закончили.
ЛИЯ: Где продолжить?
АРТУР: (едва размыкая губы) Серега.
ЛИЯ: Он говорил, что они санитары города. Рассказывал, что сначала хотели вернуть себе свою субкультуру, цель была самообороняться, каша с насилием началась позже.
Артур поворачивает голову, смотрит на Лию в упор.
ЛИЯ: Я, в сущности, плохо знала Серегу. Теперь я понимаю, что это был способ привлечения новых людей. Ведь чем их больше, тем страшнее ты для противника, тем проще просочиться во все углы. Возможно кем-то из них двигали благие намерения. Но видимо, Серега ловил кайф от жестокости. Ему нравилось завалиться толпой на концерт и побить нациков. На самом деле, среди правых, фанатеющих от этих идей, были единицы. Не думаю, что все поголовно читали Майнкамф или говорили «Я – ариец!». Это все юношество, желание выплеснуть энергию, перебеситься.
Лия дергает плечом.
АРТУР: А зачем ты пошла за ними?
ЛИЯ: А за кем мне было идти? (пауза) Можешь считать, что это был мой бунт. Внутренний и внешний.
АРТУР: Глупая.
Лия молчит. Ребята подходят к остановке. Пусто.
ЛИЯ: Зачем ты пришел?
АРТУР: Женя попросила.
ЛИЯ: Как она?
АРТУР: (улыбаясь) Хорошо. Уже ходит. Верит, что однажды побежит как раньше.