В такой атмосфере их и застал звонок мамы.
– Да, – ответил Кирилл, не переставая удивляться тому, что его мама освоила телеграм так хорошо, что теперь даже звонила только через него, боясь прослушки мобильной сети.
– Кирюш, привет. Как у вас дела? Как Машка? – спросила мама, но Кирилл сразу понял, что это только начало беседы. Мама за них, конечно, беспокоилась, но сама при этом что-то уже решила и явно хотела обсудить, потому Кирилл ответил быстро, переключая на громкую связь:
– Да нормально все. Сидим вот с Машкой фильм смотрим, пока Артур на кухне работает, – сказал он.
Они с Машей всегда говорили родителям, что он именно работает, не уточняя, чем именно он занимается. Вранье про работу на удаленке стало уже привычкой, главное – не уточнять, что за нее не платят, а наоборот, взымают плату нервами. Просто они понимали Артура, а вот в понимании родителей сильно сомневались.
– А вы там как? – спрашивала Маша.
– Да вот, были с папой на Площади Перемен, – сказала мама, – сегодня, вот только вернулись.
– А я там был вчера с Серегой, – признался Кирилл. – А завтра, наверное, снова на марш.
Он сказал это, хотя на самом деле ни в чем не был уверен. Он не успел по-настоящему набраться сил для борьбы и риска, но в то же время «Я выхожу», написанное Романом Бондаренко, запрещало жалеть себя. Кто он такой, чтобы нежиться в кровати, когда кто-то умирает за его свободу? И в то же время, кто он такой, чтобы считать, что от него многое зависит? Все равно никто не знает, как победить, а от него прямо сейчас почти никакой пользы.
Вот только совестно было оставаться дома, и очень хотелось, чтобы кто-то разрешил это сделать, а мама, будто читая его мысли, сказала:
– Может, не надо завтра никуда ходить? Мы с папой сегодня поговорили и поняли, что ничего не будет. Совсем ничего.
– В смысле? – не поняла Маша и даже встрепенулась, словно ей эта мысль никогда не приходила в голову.
– Ну, если следственный комитет приостановил проверку по гибели Тарайковского[73], а теперь убили еще и этого парня… Вы понимаете, что они скоро могут начать убивать всех? Они просто задавят нас.
Голос у нее задрожал, а Кирилл, сглотнув, посмотрел на сестру. Он о подобном даже думать не хотел, делая вид, что это невозможно.
– Мы в двадцать первом веке, мама, – сказал он дрогнувшим голосом, а сам при этом понимал, что это только нелепое оправдание. Его лучший друг Витя покинул страну с тяжелыми травмами. Он своими глазами видел синяки на теле избитого в августе Артура. Он знал, что людей убивают, знал, что их пытают в СИЗО. Он сам носил передачки Ивану, стоял там в очереди, общался с родными, знал, как им тяжело, но почему-то отказывался это по-настоящему осознавать, не хотел верить, что нечто подобное в любую минуту может случиться с ним самим.
– У них оружие и разрешение делать все что угодно, Кирюш, – говорила мама. – Приезжайте лучше с Машей к нам, поговорим об этом всем нормально, решим, что дальше делать. Вы молодые, вам, возможно, лучше уехать отсюда. Начать другую, нормальную жизнь, а мы тут уже с отцом как-нибудь.
– Вот это «как-нибудь» лично мне совсем не нравится, – сказал Кирилл, хотя его трясло от самой мысли, что все может оказаться напрасным.
– Просто не ходите завтра никуда, не надо… У отца сердце прихватило там, на площади. Он точно не переживет, если с вами что-то случится. Да и ты, Кирюш, худой, зеленый, тебе бы хоть немного оправиться. Я же знаю, что ты не в порядке. Не надо никуда ходить, ладно? Только не завтра. Хорошо?
Кирилл молчал. Маша тоже не знала, что сказать, и только смотрела на бледного, действительно сильно похудевшего брата.
– Маш, ну хоть ты скажи что-нибудь? – просила мама.
Маша вздрагивала, смотрела на телефон и пожимала плечами, так, словно у них была включена камера.
– Они никуда не пойдут, – неожиданно вмешался Артур.
Он стоял в дверном проеме и внимательно слушал. Когда именно он пришел, было не ясно, но теперь он подходил к ребятам, садился возле Кирилла и говорил так, чтобы его точно услышали.
– Я проконтролирую, чтобы они оба остались дома, потому что вы правы: иногда нет смысла рисковать.
– Спасибо, Артур. Я всегда знала, что на тебя можно положиться, – радостно говорила женщина. – Ты тоже приезжай к нам. Ты ведь тоже часть семьи. Я была бы рада, если бы вы с Машей вместе уехали. Ну, знаешь, лучше я внуков по скайпу увижу, чем не дождусь совсем.