«А еще надо понять, брать ли флаг», – подумал Серега. Он своим советовал флаги оставлять дома, особенно парням. Девчонки прятали их под куртки и в лифчики успешно, да и брали их реже, а вот парень с флагом становился мишенью для ОМОНа. Тут или бегать надо, словно бог, или быть готовым сидеть на сутках.
Отсидеть свои сутки Серега был готов давно, но сегодня он внезапно подумал, что это совершенно неподходящее время для «посиделок» в ЦИП.
Включив чайник, он уперся руками в столешницу и нахмурился, понимая, что это воскресенье может стать переломным моментом. Смерть Бондаренко всколыхнула людей, стала новым триггером, напоминанием о полном беззаконии. Все это могло стать началом новых протестов, других протестов, каких-то таких, каких сам Сергей не мог придумать, не мог осознать их, но странное ощущение возможных изменений, возможного прорыва прямо сейчас его не покидало и заставляло думать.
Взять флаг и рисковать как обычно или затаиться сегодня, смешаться с толпой, побыть массой, чтобы иметь больше шансов сделать что-то большее?
«Лучший партизан – это непойманный партизан», – писал ему Китаец, когда они обсуждали публикацию видео с одной из октябрьских акций. Тогда он очень разумно рассчитывал момент. Он же придумал изводить ментов обманными публикациями, когда видео делается в один день, а публикуется в другой, как будто это происходит прямо сейчас.
Люди у дороги с флагами – это для собак режима как команда «фас», и они приезжали, приезжали туда, где никого не было, и уходили ни с чем.
«Все, теперь останутся без премии, потому что отчитаться не смогут», – писал про подобные случаи Китаец, а Цезарь смеялся.
«Я хочу их так загонять, чтобы они жопу поднять не могли в воскресенье», – отвечал он Китайцу, а теперь жалел, что не может написать ему, обсудить план марша, попросить какой-то совет. Совестно было ему писать, потому он откладывал телефон и искал ортопедический фиксатор для своего голеностопа, травмированного во время одного из последних маршей.
Он уходил дворами и почти нарвался на припаркованный там бус. У того открылась дверь и прямо на убегающих вывалились черные псины в балаклавах. Серега успел уйти, но подвернул ногу, хоть и не мог вспомнить, где именно и как это случилось.
Ничего серьезного, легкое растяжение связок, но когда приходилось снова драпать, нога порою напоминала о себе, потому Сергей всегда затягивал ее фиксатором, чтобы, если придется, бежать во всю мощь, как говорил его тезка «Хлопотное дельце»[79].
Фиксатор для голеностопа. Термобелье для жопы, чтобы та ни в ИВС, ни в ЦИП не мерзла. Обычная одежда для слияния с толпой. Телефон для связи. Медицинская маска для маскировки. Ключи, потому что без них не обойтись, ну и немного денег, чтобы были.
Больше Сергей ничего не брал, допивал кофе и уходил без флага, чтобы поехать на Пушкинскую, оставить там машину и ждать остальных, наблюдая за ситуацией.
– Что будешь делать? – спросил Кирилл у Маши, когда Артур ушел, собираясь, как он выразился, «беспалевно покататься на общественном транспорте между районами, а потом вернуться на велике».
– Не знаю, – сказала Маша, задумавшись, – наверное, сгоняю к Сашке, мы с ней кофе попьем, так будет проще ничего не делать.
– Ну ладно, – ответил Кирилл, которому очень не хотелось оставаться наедине с информацией о передвижении силовиков, но признаваться в этом сестре он не решился, только попросил: – Позвони, как соберешься домой, ладно?
– Конечно, – сказала Маша, оделась, взяла телефон и пошла встречаться с Сашкой – бывшей своей однокурсницей – чтобы взять кофе и цветы и пойти вместе на Площадь Перемен.
Глава 19
Артур вышел из автобуса на самой ближайшей к дому остановке и сразу снял маску.
Шапки на нем не было, именно потому что это было такое особое время, в котором не скрывать лица – это значит не привлекать к себе внимания, а он еще и шел в противоположном от Площади Перемен направлении.
В кармане у него был Машин звонильник для маршей, и он вцеплялся в него почти так же, как в мочалку или мятый фильтр сигареты, изучая взглядом все вокруг. Любой микроавтобус распознавался им, как потенциальная угроза, любой человек в черном казался опасным, а прогуливающийся патруль заставлял сердце на миг замирать.
На углу одного из магазинов он заметил камеру, которую раньше не видел, и едва не выматерился вслух, понимая, что точно попал в кадр, еще и лицо, скорее всего, засветил. Спасало только одно: в таком пришибленном виде его вряд ли узнают, да и у силовиков едва ли найдется приличный материал, чтобы отслеживать его по камерам. Он не сорил фотками в сети, не давал интервью, видосов не снимал, лицо на акциях после августа прятал. Только все равно понимал, что если захотят, все что угодно найдут и узнают, что он был здесь сегодня.
79
Речь про Сергея Миронова, задержанного в октябре. Он записал видео по требованию сотрудников, в котором посоветовал всем гражданам бросать курить и бегать по утрам, причем не трусцой, а гонять во всю мощь. Прозвище «Хлопотное дельце» досталось парню именно за это видео, потому что он сказал, что бастовать – это «хлопотное дельце», и в тот же день стал протестным мемом.