– Забей, так реально проще, – всегда говорил Серега, когда Кирилл пытался в этом разобраться.
В шестнадцать такого ответа было достаточно, но Кирилл никогда не мог этого понять. Его родители ворчали, когда он был подростком, и скандалы были, на тему пива и поздних возвращений, но ему никогда не приходило в голову врать.
Вспоминая своих родителей и особенно маму, у которой всегда были приготовлены вещи на случай задержания ее детей, он думал, что скрывать что-то от родных Сереги – жестоко и несправедливо, потому набрал номер, хоть и не был уверен, что тот не изменился.
Два гудка ему пришлось ждать, подбирая слова, а затем он убедился, что номер остался прежним.
– Кирилл? – удивилась женщина, ответив. – Что-то случилось?
– Да, – сразу признался Кирилл. – Сергея сегодня задержали. Он в Ленинском РУВД.
– Что?! – ошарашенно воскликнула женщина. – Что значит Сережу задержали?
И только тут Кирилл вдруг понял, что понятия не имеет, что родители Сергея думают о протесте и знают ли они о его активности хоть что-то. Ему казалось, что внутри семьи не может быть подобных тайн, да и позиция у белорусов всего одна, а она и есть протест.
О том, что может быть иначе, он даже подумать не мог.
– Он что, из этих? – спросила у Кирилла женщина, и сердце у того пропустило удар, а затем он соврал, как в детстве, когда надо было срочно придумать, как давно он видел Серегу.
– Его взяли случайно, по ошибке, – сказал он.
– Ух, – выдохнула женщина с явным облегчением. – Значит разберутся и отпустят.
– Боюсь, что нет. Уже никого без суда не отпускают. Давно, – говорил он, отстраненно слыша собственный голос.
Он пытался быть честным, пытался как-то подготовить Сережину маму к тому, что будет дальше, и старался при этом сгладить углы, оправдать Сергея, так, чтобы ничего не сказать о своих и его взглядах.
Это было сложно, а еще мерзко, будто он шел на сделку с врагом, и в то же время стыдно от того, что он только что облажался, в очередной раз за сегодняшний день.
Кое-как попрощавшись и обещав держать в курсе, Кирилл, как Рыба, написал в общий чат:
«Цезарь с Пылесосом в Ленинском. Инфа от самого Цезаря».
«Всегда знал, что он и там извернется», – ответил на это Говноед.
«А ты дома?» – уточнил Кирилл, глядя на это сообщение.
«Нет еще, но скоро буду. Ушел с Червякова, не дойдя до площади, обстановка там так себе, решил не рисковать. Нам ведь еще акции планировать на завтра. Всегда ведь выходили в цепи[90] в день судов над районными, так что нам нужна завтра цепь, а кто ее организует, если не я?»
«Не уверен, что это хорошая идея, – ответил Кирилл, – цепь на одном и том же месте третий понедельник подряд – это небезопасно».
«Возможно. Надо это обсудить», – согласился Говноед.
«Сначала ребята!» – возмутилась Мошка.
«Да», – согласился с ней Кирилл и отложил телефон, чтобы на компе включить прямой эфир Белсата[91], который вот-вот прервут силовики, чтобы задержать журналисток и начать зачистку двора.
Глава 25
– Артур? – не поверила своим глазам Маша, даже не узнавая его в таком неожиданном, совершенно непрактичном для протестующего виде.
– Что ты здесь делаешь? – вместо ответа спросил он, сильнее сжимая ее предплечье, в которое вцепился изо всех сил. – Разве я непонятно сказал, что ты должна остаться дома?
– А сам?! – возмутилась в ответ Маша, вырывая руку.
Щиты застучали совсем рядом. Часть людей стала отступать от детской площадки с мемориалом, другие, наоборот, приближались к нему, собираясь защищать площадь Перемен. Они становились более плотной массой, как пальцы, что медленно сжимаются в кулак.
– Один за всех и все за одного! – кричала толпа, явно призывая остаться и не уходить, любой ценой не уходить, но Артур понимал, чем это кончится.
– Надо убираться отсюда, – сказал он очень тихо, прекращая бессмысленные споры о том, что их обоих тут быть просто не должно.
Маша кивнула. Она не очень понимала, что делать, и могла бы понадеяться, что ее как девушку не станут задерживать, но Артуру на такое везение рассчитывать не приходилось. Таким как он грозили уголовными статьями даже в новостях государственных СМИ, потому что «ходят и ходят».
Она посмотрела на Артура виновато, а потом обернулась и дернула подружку за рукав.
– Надо уходить, – сказала она.
– Ну уж нет! – возмутилась Сашка, взмахнув короткими черными волосами и гордо набросила флаг на плечи. – Мы должны быть стойкими. Мы не должны просто…
91
За этот прямой эфир с площади Перемен журналистки Екатерина Андреева и Дарья Чульцова получили по два года колонии по части 1 статьи 342 УК РБ – Организация и подготовка действий, грубо нарушающих общественный порядок.