-Сережа! Ты ведь не станешь этого делать?
-Конечно! -скалюсь я во все зубы:- Как вы смели так думать? Я ж ведь не зверь какой-то. Не бойтесь, ровно ничего такого. Просто желаю узнать от вас правду. Всю правду. Воспользуюсь одним своим амулетиком. Ровно как и вы. И очень хочу приглядеть за вами. Дабы кое-кто глупостей всяких по дурости не сотворил.-вернул я ей ее же слова: -Чтобы в будущем не пришлось ждать от вас очередного удара в спину. Знаете ли, одного раза хватило.
-Погоди! Сережа! Остановись! -сжавшись от ужаса, продолжая пятиться от приемыша, просила она: -Так ты из-за тех девиц так завелся? Кто они тебе? Ну прости...прости за обиду.-пролепетала вновь:- Хочешь, я отпишу в наше поместье под Стародуб-городом, так тебе ещё горничных вышлют. Даже лучше и посмазливей.
-Все! Хватит! Достаточно разговоров, Елена Николаевна-догнал я ее в каком-то углу. И глядя в ее округлившиеся от ужаса глаза, сказал: -Успокойтесь, ничего плохого я с вами не сделаю. Женщина опустила вниз глаза, видя как я беру ее запястье в свои руки:
-Но и прощать не стану.
Закончив в ее памяти просмотр последних событий, и узнав все, что мне было нужно, я отстранился и принялся ловить падающую оземь и обессилевшую Елену Николаевну. С усталого в старческих морщинах лица женщины пот стекал градом, портя разводами нанесенную на ее лице дорогую косметику. Ухватился за ее руки и рывком посадил ее в ближайшее кресло. Налил и дал выпить испытывающей мучения "родственнице" стакан воды, памятуя состояние Пашки. Одновременно исследовательским взглядом отметив, что для немолодой женщины мое копание в мозгах стало настоящей пыткой.
Еще бы. Просмотренных мною событий оказалось достаточно много, а встреченные там лица и прослушанные разговоры, как минимум, заставляли задуматься. Ну а как же. С подачи "бабули" участие Жданова и его компании было делом доказанным. Для меня. Нашлись в ее памяти и доказательства сговора Елены Николаевны с банковским надзором. Начальник департамента надзора за банками и прочими финансовыми учреждениями оказался ее старым знакомым, волочившимся за ней в далекой молодости. И даже на балу успел публично и пылко признаться той в любви. Но в красивую любовь вмешались иные договоренности, заключенные родителями и главами родов. И вскоре, удаленная под домашний арест на время из столицы, молодая девица из княжеского рода Щербатовых в маленькой церкви пошла под венец, став супругой и княгиней Отяевой. Прошло время и уже немолодой мужик отказать в самой малости нежданно заявившейся на пороге превратности любви не смог. Вследствие чего пошел на махонькое должностное преступление, разослав злополучное письмо, воспользовавшись своей властью в департаменте. Но самой интересной новостью дня для меня стало наличие у семьи Отяевых огромного долга в двести тысяч целковых, что предъявил к возврату...главный венценосный мятежник престола. И встретить его правую руку, помощника, встреченного мною в "Мюр-и-Мерилизе" и театре. Теперь я уже смутно припоминал, что встречал его в том большом дворцовом зале. Вот уроды. Выбрались оттуда, значит. Встретить их лица в памяти женщины я ну никак не ожидал. Прочая ерунда, вроде той, что оказавшись в затруднительном положении, старшие Отяевы решились притереться ко мне, узнав о моих планах привлечь заемные деньги, меркла на этом фоне.
Напоследок, я поставил Елене Николаевне ментальный блок , запретив ей, до степени панического ужаса, наносить любой вред мне и моим близким. Думается, это совсем малое наказание для той гадины, что своими действиями устроила мне веселенькую жизнь.
-Ну что, все узнал? -выпив воды, прошипела она, ощупывая свои виски: -Доволен? Твар..
-Узнал и доволен. Теперь только посмей даже подумать о том, чтобы нанести мне вред. Обещаю, пожалеешь, бабушка! -не успев даже закончить, как женщина, застонав, схватилась за голову: -Т-ты! Что ты со мной сделал?
-Вырвал одной гадюке зубы. Всего лишь. Теперь рекомендую думать обо мне только хорошее.
-Т-ты! Ублю... -скривившись и держась за виски, застонала она вновь от нахлынувшей боли. Ну и пусть. Пусть кошелка эта мучается. Ровно столько, сколько раз ей нужно самой себе повредить, чтобы до неё дошла очевидность менять свое отношение ко мне. И вернув обратно сдвинутое к двери кресло на место, освободив себе проход к заветному выходу, я, небрежно попрощавшись с "бабулей" и остальными в парадной, свалил из этого ненавистного дома.
Главная новость меня ждала в столице. Заводской паровик, едва слышно, на самом минимуме, пыхтящий парами у входа и рядом стоящий в нетерпении, ждущий около мобиля паренек. Акинфий. Едва мой паромобиль затормозил у гранитного бордюра, грубо ударившись о него колесом, Аки подскочил к его дверям. И ни капли не смущаясь, вскочив потертую и забившуюся дорожной грязью лаковую подножку, с сияющими от радости усталыми глазами, выдохнул:
- Княже, нашли!
Прошло два часа. Дом семьи Отяевых.
Елена Михайловна, придя в себя после мучений, спустившись вниз, сплавила сперва слуг по хозяйству и обоих внучек из дому, отправив нанести визит ближайшим подругам, теперь в раздумьях от действий и последних слов приемыша семьи Отяевых ходила по злосчастному кабинету. Что делать дальше женщина себе не представляла. Как-то разом состарившись, измученная всеми последними событиями, женщина помолилась образу святой великомученицы Ирины-заступницы избавить семью от непосильных мучений. И было от чего. День икс с каждым днем приближался. Надуманный с мужем, где его там черти носят, небось опять в клобе своем сидит, когда он так нужен, план похоже с треском провалился. Иных возможностей полностью выплатить внезапный долг венценосному, пускай и мятежному, родственнику Императора по векселям старшего сына, даже если бы они заложили дом, не находилось. Возможность была, если бы было больше времени. Или удачной помолвкой обоих девиц или приемного внука. Вот только к семье, признанной сторонниками мятежников, достойные их фамилии знатные рода относились с явным предубеждением. И сторонились. Выдать Ксению за знатного богатого купца решило бы проблему -значит согласиться на неравнородный брак, такой горшей судьбы Елена Николаевна своей кровинке никак не желала. Опять же время. Даже подруг после всех этих событий и тех осталось немного. И зачем только по своей воле связалась с этим Ждановым. Не выгорело. Женщина, трясясь и нервно заламывая себе руки, вслух обдумывала план будущих действий.
-Бежать отсюда! Надобно уговорить супруга бежать. Куда угодно. Аглия, Мерикания, лишь бы подальше отсюда. И там ведь люди живут. Затеряться в другой стране. От Императора защиты ждать не приходится, ее семью, однажды примкнувшую к мятежникам и после высочайшего помилования продолжающую де-факто им помогать, по головке больше не погладят. Точно. Нужно купить билеты на ближайший дирижабль, идущий за кордон. Продать все, что можно за это малое время. Бросить тут все ненужное. Взять с собой только самое ценное. Драгоценности, деньги, бумаги. И обязательно, внучек и самых доверенных слуг. На чужбине роду будет непросто, зато, глядишь, уйдут от всех этих да живы сами останутся. Мысль женщины перескочила на недавнего мучителя. А этот родственничек?!
А что этот. Всего-лишь приблудный, приемный и никак не родной. отдалившегося от семьи младшего сына, насильно навязанный семье Императором за позор их семьи. Пускай остается. Не жалко. Сможет остатками рода управиться -значит, достоин. А на нет -и беды нет. Выживут как-нибудь, справятся, чай не малые дети.
Лексей! Вася! Сынки! Если бы она могла только вернуть время вспять и все исправить. Участие их семьи в партии мятежников против государя, будь она неладна, обернувшееся поражением в правах и необходимостью принять безвестного парнишку из приюта в род Отяевых.
На стол упала одинокая слеза. Женщина всхлипнула и не заметила, как в проеме двери напротив показался новый гость:
-Вот как?! Бежать надумали, Елена Николаевна? Знаете, не рекомендую. И там достанем! Долги надобно возвращать.