— Вам же плевать на потери, — огрызнулась Ханна. — И кого вы там ищете?
— Потери — это нерационально, — пожал плечами Кимбли и, коснувшись ладонями земли, обрушил одну из пристроек здания — огонь тут же ослаб. — Ищу наш хрупкий и нежный хрустальный эдельвейс. Она бы сейчас очень пригодилась.
— Были бы повнимательнее, знали бы, что она в госпитале, — проворчала Ханна. — Пищевое отравление, вроде бы…
— Как удобно, — усмехнулся Кимбли. — В наступление, живо! — скомандовал он замешкавшимся бойцам — те едва успевали перевести дух.
— А говорили, что потери — это нерационально, — съязвила Ханна, кивнув в сторону нескольких бойцов, замертво рухнувших под пулеметными очередями.
Кимбли не удостоил ее ответом, вместо этого инициировал новый взрыв — мощнее и разрушительнее. Пулеметы захлебнулись, огонь прекратился.
— Отряд “золотой”! К центральному флангу! — скомандовал Кимбли. — Железнокровный алхимик запросил подкрепление!
— Вот позер, — буркнула Ханна — больше ни от кого из алхимиков она не слышала таких присвоенных подразделениям названий.
Отряд, прячась за образовавшейся от взрыва насыпью камней, пригнулся и направился в указанном направлении — Ханна провожала их взглядом, недоумевая, с чего бы Железнокровному просить подкрепления — ни дать ни взять еще одна гроза повстанцев! Неожиданно откуда-то из завалов — точно из-под земли вырос! — появился рослый ишварит в монашеской одежде. Ханна уже приготовилась атаковать, как один из бойцов Багрового оступился и, хватаясь за насыпь, вместо того, чтобы залечь под нее, выпрямился во весь рост и огляделся.
— Лейтенант Дуглас, назад! Назад, мать вашу! — рявкнул Кимбли — на лице его было написано искреннее недовольство; судя по всему, задерживаться, чтобы разобраться с очередным повстанцем, в планы Багрового не входило.
Свинцовый дождь сорвался с пальцев Ханны, но монах, точно ему было по силам остановить время или хотя бы замедлить его бег, схватил Дуглас, точно котенка, за ворот кителя и прикрылся ей, как щитом. По его светлому одеянию расползались кровавые пятна; Дуглас беспомощно хватала воздух окровавленными губами и пыталась что-то проговорить. Но вместо нее попытался заговорить ее же автомат — теперь его перехватил монах.
— Чертовы идиоты, — прошипел Кимбли.
От того места, где он стоял, поползли трещины. Раздался взрыв. Ханна с отвращением утерла забрызганное кровью лицо рукавом и отвернулась. Вслушиваться в то, что Багровый алхимик говорит своему отряду, не хотелось.
*
— Быстрее! — шипел сквозь зубы Дефендер, воровато осматриваясь.
Макдугал высился рядом неприступной скалой — Дефендер даже позавидовал его выдержке. Та странная штука, что кричала тысячей голосов на все лады, стоило прикоснуться к ней — должно быть это и был тот самый легендарный философский камень — здорово усилила возможности Каменного алхимика; теперь он был готов поклясться, что туннель — высокий, надежный — ведет до самой пустыни, раскинувшейся за границей Аместриса. Дело осталось за малым — чтобы никто из своих не заметил. Беженцев осталось совсем немного: часть ишваритов отказались покинуть поле боя и намеревались стоять до конца. Наконец из проема показался Хайрат; с ним шла изможденная коротко стриженная женщина с младенцем. Она отшатнулась при виде Макдугала и Дефендера, в ужасе распахнула алые глаза и прижала руку ко рту, чтобы не закричать.
— Элай, быстрее, — торопил ее Хайрат, печально кивнув обоим алхимикам. — Мы не можем так рисковать.
— Постойте… — она беспомощно обернулась. — Наиля… Она…
— Идем, — Хайрат сжал зубы и схватил Элай за плечо.
— Я не могу уйти без нее, — покачала головой та. — Она спасла нам жизни… Вы не видели девушку? — Элай обратилась к аместрийцам, лицо ее исказилось. — Тоже… Остриженную…
— Нет, — поспешно ответил Макдугал. — Уходите.
— Но…
— Уходите же! — он нахмурился.
Отряд Исаака прочесывал западную часть округа Дария. Всем алхимикам было велено доложить, не обнаружат ли они в ходе рейда пропавшего накануне Яна Сикорски, Медного алхимика. С первыми лучами солнца вышел аместрийский арьергард, в том числе Ледяной алхимик. Дария была холодна и неприветлива, и Исаак даже облегченно выдохнул: при бойцах не много-то мирных удастся спасти, не навлекая на себя подозрений. Однако радость его быстро улетучилась — прежде казавшуюся безмятежной тишину теперь разрывали чудовищные звуки. Исаак хорошо знал, как хрустят человеческие кости, как стонут раненые — он не мог ошибаться. В тени нескольких валунов прятались люди: несколько ишварских мальчишек, шестеро мужчин и девушка. Тощая, в грязной холщовой робе, обляпанная кровью — и знакомая. Та самая, которую в их лагерь приволок Медный алхимик. Но если узнать ее по чертам лица, пусть и слегка изменившимся, Исааку не составило труда, то то, что бесформенной кучей лежало у ее ног, слишком отдаленно напоминало человека — хотя, несомненно, когда-то им являлось. Еще два тела в синих мундирах лежали ничком и не шевелились; только под головами расползались почти черные лужи. Исаак сжал зубы и соединил ладони. Земля подернулась коркой льда; кровь застыла; перекошенное лицо девчонки застыло в чудовищной гримасе; рты мальчишек оскалились — только что слюна не капала, точно у животных, впервые почуявших кровь.
— Майор Макдугал! — ахнула молодая рядовая. — Там же… свои… — она откашлялась. — Были…
— Были, — кивнул Исаак. — Расстрелять ишваритов. Возможно… — он присмотрелся к изуродованному человеку у ног ишварской девчонки, что стояла точно статуя. — Его тоже придется. Он не жилец.
— Надо отнести его к врачам! — запротестовала рядовая.
— Он испустит дух по дороге, — отрезал Исаак. — Мы не можем отсылать бойцов!
Из глаз Элай полились слезы.
— Живее! — потянул ее за собой Хайрат.
— Выходит, это правда…
Джейсон и Исаак обернулись на голос. У входа в тоннель стояла Ханна Дефендер.
Ханна не верила своим глазам. Все, что до этого казалось сном, бредом, иллюзией — оказалось явью. Горькой правдой.
— Джейсон… — она не могла найти слов.
— Скорее, бегите! — слова Макдугала доносились словно сквозь толщу воды.
Ишвариты скрылись в проеме. Ханна потрясла головой — но нет, проход в холме зиял чернотой, в которой едва заметно промелькнули светлые одежды ишварских беглецов.
— Джейсон…
Ханна зажмурилась. Как там пелось во всех песнях, что говорилось в присяге? Ей казалось, что что-то про долг. Гимн гудел в голове, гулко стуча в стенки черепа; кровь отлила от лица, теперь Ханне казалось, что она не стоит — парит где-то над землей. Она все равно видела — видела зияющую в холме дыру, растерянную улыбку Джейсона, а где-то за спиной — фигуру Огненного алхимика.
Как говорил ей ее учитель: не можешь сосредоточиться — считай.
Один.
Это была ее война.
Два.
Ханна вытянула вперед руки и соединила пальцы в белых перчатках с вышитыми символами — так, чтобы круг замкнулся, змея пожрала собственный хвост, пролился свинцовый дождь.
Три!
И зажмурилась сильнее, чтобы не видеть, как пули прошивают грудь брата; как он подносит к напитывающемуся алым мундиру руку — и удивленно смотрит на кровь на пальцах; как подкашиваются его ноги и он падает на землю.
Четыре — завязла в топкой трясине, провалилась вниз, упала с самых небес в самую бездну.
А следом упала и она — и вцепилась руками в белых перчатках в неподвижное тело, марая себя его кровью, размазывая ее по лицу вместе со слезами. Кто-то что-то говорил, тянул ее куда-то, но Ханна не слышала.
Пять — гремит канонада в груди, бьется о ребра — больно…
Пока все вокруг не погрузилось во мрак.
*
Рой Мустанг не верил своим глазам. Вереница ишваритов скрылась в раззявленном зеве холма, и зев этот не был творением природы, но делом рук человеческих. Двое алхимиков — Каменный и Ледяной — стояли близ спасительного лаза и даже не замечали ни подоспевшей Ханны, ни его.