Тали во все глаза смотрела на старую женщину. Достаточно и того, что она сумеет убедить людей своего племени стать частью природы. Если у нее это не получится, то как она может рассчитывать, что сумеет убедить чужаков?
– Ты должна это сделать, – упрямо повторила бабушка, словно прочитав мысли Тали. – То, что произойдет в Кааре, не останется незамеченным и в других местах земли. Их стойбище больше всех других, какие ты видела на своем недолгом веку. Это очень важно, решат ли его люди идти за крианами или возомнят себя царями всех остальных существ. Я слишком стара для такого путешествия, и я доверяю только тебе. Ты должна это сделать.
– Но что, если волки не пойдут за мной?
– Это их долг. – Голос старухи окреп. – Ты просто не слышала. Это долг волков и криан. Твои волки знают о нем, они сами мне сказали. Если ты не научишься с ними говорить, то найди другой способ сообщить, что у вас одна цель.
Старуха с трудом поднялась и заковыляла к Тали.
– У тебя хватит сил сделать все, что ты по-настоящему захочешь сделать. И у тебя, и у твоих волков. Это твой долг, и я знаю, что ты исполнишь его.
– Я исполню его, – прошептала Тали.
Старая женщина посмотрела на девочку, на лежавшего у стены волка, и на ее лице мелькнуло загадочное выражение, которое Тали не смогла понять.
– Ее зовут Каала, ты знаешь, – сказала Ниали, с улыбкой глядя на похрапывавшую волчицу. – Ее друзья – Аззуен и Марра. Это такое счастье, что вы нашли друг друга. – Она выпрямилась и вернулась на свое место у очага. Дрожа от холода, завернулась в шкуру.
Тали зарылась лицом в густой мех волчицы.
– Я люблю тебя, Серебряная Луна, я люблю тебя, Каала. – Она шептала слова, которые никогда не говорила никому, даже Брелану. – Я все сумею, если ты мне поможешь.
Каждый удар мощного волчьего сердца, каждый вздох могучих легких вселяли в девочку уверенность и придавали ей сил. Незаметно она уснула, а когда проснулась, волчицы рядом не было, но лицо девочки было мокрым и липким. Тали улыбнулась – Каала всегда вылизывала ей лицо, когда уходила. Тали встала, поцеловала в щеку спящую бабушку и выскользнула из дома в холодок раннего утра.
– Просыпайся, волчонок, – прохрипел Тлитоо. – Уже светает.
Я, прищурившись, посмотрела в круглые глазки ворона и заставила себя окончательно пробудиться. Путешествие в чужие мысли всегда страшно меня утомляло, но сейчас хотелось завыть от восторга. Я узнала что-то очень важное в воспоминании Тали – у нас с ней была общая цель, одна задача.
Я должна была догадаться об этом раньше, ибо крианы отвечали за то, чтобы люди познали и осознали Равновесие. Равновесие – вот что сохраняет целостность мира. Каждое существо хочет жить и иметь как можно больше еды и территории. Но если какое-то существо станет слишком сильным, то Равновесие нарушится и другие создания погибнут. Люди нарушают Равновесие, и именно поэтому они должны исполнить Обет. Люди-крианы напоминали своим собратьям об их месте в мире.
Я вспомнила день, проведенный в жилище Ниали. Я пришла тогда, страшно усталая после неудачной охоты, и не прислушивалась к тому, что старуха говорит своей внучке. Но теперь, узнав об этом, я радовалась так, что сердце едва ли не выскакивало из груди. Я уже знала, что волки и крианы поклялись сохранить связь людей с природой и для этого Тали должна будет покинуть долину. Теперь же я узнала, что у нас с ней одна задача и крианы, которых мы будем искать, помогут нам ее решить.
Заметила я и то, чего не увидела Тали. Она не смогла истолковать выражение лица Ниали, но я его хорошо поняла. Люди слишком сильно полагаются на слова и читают выражения лиц даже своих сородичей хуже, чем мы, волки. Лицо старой женщины было искажено тревогой и страхом, но читалась в нем и надежда. Старуха не была наивной девочкой, и поэтому я тоже прониклась надеждой.
Я лизнула Тали, и она вытерла лицо тыльной стороной ладони.
– Как это противно, Серебряная Луна, – укоризненно произнесла она. – Бабушка говорила, что тебя зовут Каала.
Я снова лизнула девочку – от подбородка до лба – и пошла к выходу из укрытия, давая ей понять, что пора вставать. Увидев, что у Тали снова сонно слипаются глаза, я обернулась, высунула язык и грозно направилась к ней.