— Я подобрал их по пути, — сказал Хохлов в свое оправдание. — В соседней палате умер физик-ядерщик.
Старлиц кивнул.
— Их в Швейцарии что кроликов. В Женеве расположен Европейский центр ядерных исследований.
— Одного профессора они недосчитались.
— Умная была голова, судя по букету. — Старлиц почесал место, где ему вставляли иглу для внутривенных вливаний. — А теперь рассказывай. Как тебя занесло в страну скрытных гномов?
— Это очень странная история. В общем, когда разразился балканский кризис, я прилетел на своем невидимом для радаров самолетике на выручку Милошевичу. Он страшно обрадовался, увидев меня. Рассыпался в благодарностях. Его очаровательная дочь тоже была мне очень благодарна. Я уже готовился к семейному перелету в Грецию, как вдруг… Каким-то образом я оказался в эпицентре взрыва в белградском военном аэропорту. В ночь первого натовского налета. Наверное, я стоял прямо под крылатой ракетой стоимостью в миллион долларов.
— На твоем месте я никому бы не стал об этом трепаться.
— Произошло что-то вроде временного отключения новостей. Шипение на пленке. Какой-то щелчок. Утечка. Думаю, все из-за того, что я русский. У меня была полная событий жизнь. Россия получила от двадцатого века сполна, больше других стран. Наверное, я тоже превысил свой баланс на счету двадцатого столетия. В двадцатом веке мне уже нечего было делать.
— Это я могу понять.
— Меня нашли гораздо позже, в аэропорту косовской Приштины, когда русские войска бросились туда, чтобы опередить НАТО. Видимо, я лежал упакованный вместе со своим самолетом, герметически закупоренный.
— Что стало с самолетом?
— Конфискован. Отправлен на изучение в Москву, вместе с разбившимся американским бомбардировщиком «Стеле». Но со мной обошлись по-хорошему, выдали квитанцию.
— Не повезло тебе, Пулат.
— С тех пор мне полегчало. Кажется, благодаря этой невольной отставке я воспрянул духом. Я переехал к племяннику в Будапешт — у него там занятные делишки — и поправил здоровье. Когда наступил Y2K, меня просто продуло сквозь этот момент, только и всего. Подумаешь! Обычный день в календаре. А ты? — Хохлов подбоченился. — Не завидую человеку, угодившему в больницу!
— Вот лежу здесь и размышляю. Объясни, Пулат, почему для людей, творящих зло, всегда готов психоанализ? Все объясняется происхождением, генетикой, прошлым, нищим детством, дурным нравом и тому подобной ерундой. А когда ты сделаешь какое-нибудь беспримерное, неслыханное добро, на это всем наплевать.
— Хорошо, что ты снова философствуешь. Мудрость вырастает из страданий.
— Послушай, у меня есть теория. Хороший человек может включиться в повествование плохого. Ведь хорошему легко вообразить себя плохим. А плохой не может подключиться к повествованию хорошего, потому что понятия о нем не имеет. Это превышает его возможности, у них разные языки.
— Мне нравится эта теория, — сказал Хохлов. — Это математика. Поверхностные слои. Нравственная топология.
Старлиц молча кивнул. Летчики — хорошие математики, русские — очень хорошие математики. Русские летчики — асы математики.
— Кстати, о злосчастной «Большой Семерке», — вспомнил Хохлов. — Какой бесславный конец! Половина девушек мертвы…
— Половина живы, — возразил Старлиц.
— Отмена гастролей, увольнение персонала, скандал с турецким импресарио… Проект мертв. Вчерашняя новость, хладный труп. А как чудесно все было задумано!
— Проект отжил свое. Ничего не поделаешь: когда время для сюжета прошло, он превращается в фарс. Или становится смертельно опасным. Бывает то и другое сразу.
— Да, но если вникнуть в проблему, — не уступал Хохлов, — если не отвлекаться на твои обычные словесные выкрутасы, то в чем была сердцевина замысла «Большой Семерки»? Семь дрянных девчонок из семи могущественных стран, поющие поп-музыку и обреченные на скорое исчезновение.
— Именно так.
— А что, если изменить полярность? Вывернуть концепцию наизнанку, в духе нового тысячелетия? Получаем семь очень талантливых девушек из семи неспокойных стран, прозябающих в отсталости. Их музыка волшебна, чиста, искренна. И они намерены продержаться как можно дольше.
— Почему именно семь?
— Почему бы нет? Хорошее число, простое. Скажем, Восточный Тимор, Чечня, Кашмир, Курдистан, Косово… Ну, баскская девушка и индеанка племени мискито из ощетинившегося оружием социалистического Никарагуа.
Старлиц задумался. Поворот выглядел заманчиво.