— Я никогда не вспоминаю о прошлом! — отчеканила Тамара ледяным тоном. — Прошлое для меня умерло. Как и те места.
— Он здесь, Тамара. Хохлов на Кипре. Теперь Тамара была близка к панике.
— Русский здесь? В этом казино? Человек, знавший меня? Который может рассказать обо мне невесть что? — Она уставилась на Старлица с нескрываемым ужасом. — Ты сказал ему обо мне?
Все складывалось не совсем так, как он предполагал. Он понизил голос.
— Нет, Тамара, про тебя я ему не говорил. Про тебя Хохлов не знает.
— Врешь! — прорычала она. — Конечно ты наплел про меня этому русскому. Теперь он будет меня преследовать и распускать свой длинный русский язык без костей… Господи! — Она обхватила голову руками. — Мужчины такие дураки!
Только теперь Старлиц понял, какую допустил оплошность. Жизнь Тамары Динсмор сложилась настолько пестро, что не подлежала связному пересказу. Особенно беспорядочным был сценарий конца двадцатого столетия. К тому же аппарат воспроизведения не имел кнопки обратной перемотки.
— Русский ничего о тебе не знает, — повторил Старлиц беспечным тоном. — Я не обязан ничего ему рассказывать.
— Хохлов здесь, в казино, да? Где он? — Она испуганно оглянулась. — Чем он занимается? Наверняка он теперь в русской мафии…
— Послушай, Тамара, я все улажу, хорошо? Успокойся. Ты теперь стопроцентная американская бизнес-леди, миссис Динсмор из Лос-Анджелеса. А Пулат Хохлов — доходяга из Петербурга, охранник с одним легким. Не обращай на него внимания, вы принадлежите к разным вселенным. Подумаешь, даже если у тебя с ним кое-что было — это в прошлом, в другой жизни. Вчерашний день. Никому нет до этого никакого дела.
Но Тамару было не так-то просто успокоить.
— Ты-то еще помнишь! Почему? — спросила она пронзительным голосом. Ее газельи глаза под тяжелыми веками были полны боли. — Почему ты помнишь все это старье, все, что было в старом мире? Только и делаешь, что облизываешь губы, закатываешь глаза, смеешься надо мной. Ненавижу тебя!
— Попытайся понять, Тамара, — взмолился Старлиц со вздохом. — Ты — профессионал, человек огромного опыта, колоссальная ценность для моего проекта. Но если ты хочешь по-прежнему получать от меня денежки, то привыкай ко мне, какой я есть. Согласен, у меня имеются недостатки. Но я остаюсь собой здесь и сейчас, я был собой там и тогда. Я — это всегда я, и я собирась собой и остаться. Я проявил сентиментальность с этим русским. Согласен, зря. Признаю свою оплошность. Тема раз и навсегда снимается с обсуждения.
Так что улыбочку, моя милая! Все отлично, ты же из Лос-Анджелеса! На всякий случай проглоти пару таблеток хальциона [5].
Заключительные слова проповеди привели Тамару в чувство.
— У тебя есть хальцион? У меня не осталось ни одной таблетки.
— Держи. — Старлиц спокойно вытряс две таблетки в Тамарину ладонь. — Вообще-то я припас их для Итальянки, но тебе они нужнее.
Тамара подозвала официанта с бабочкой на шее и взяла с его подноса двойной бренди.
— Не надо больше таких сюрпризов, хорошо? Ненавижу сюрпризы.
— Договорились.
Тамара сделала большой глоток и подняла влажные глаза. Сахар с ободка бокала остался у нее на верхней губе.
— Мне противопоказаны сюрпризы, Легги. Их было в моей жизни слишком много.
— Все в порядке, Тамара. Я обещал.
— И прогони Американку! Сегодня же, пока у нас еще есть возможность нанять вместо нее другую. — Тамара запила таблетки и удалилась, громко стуча каблучками.
К Старлицу немедленно устремилась Француженка. Она выгодно отличалась от остальных участниц группы: о ней хорошо писала пресса, она, в отличие от остальных шестерых, умела петь и танцевать. Сейчас на Француженке был полосатый бюстгальтер, мини-юбочка расцветки французского триколора и красный колпачок под Марианну. Она знала, что сценические костюмы в группе ниже всякой критики, но профессионально мирилась с этим.
Француженка привела с собой Канадку. На той была клетчатая юбочка и шляпка без полей, зато она немного изъяснялась по-французски, что сближало ее с Француженкой. Канадка была вежливой, скромной, предпочитала держаться в тени и в делах группы была почти незаметна. Эта маленькая блондиночка была третьей Канадкой по счету в «Большой Семерке». (Первые две сами злобно порвали с группой, узнав, что она не будет гастролировать в США.)
— Comment allez-vous, la Frangaise? [6] Та состроила кислую мину.
— Хватит издеваться над моим языком!
— Ладно, не буду. Неплохой вечер, да, Канадка?
— У нас к тебе просьба, — произнесла Француженка официальным тоном.