— Папа, вся эта история мне очень нравится, но… для дедушки Джо слишком молодой. Он выглядит даже моложе тебя.
Старлиц закашлялся от жгучей текилы.
— Я как раз к этому и подхожу. Молодого дедушку выперли из отряда кодировщиков навахо — потому, наверное, что его собственный код не принадлежал к языку навахо, и определили не то дворником, не то воришкой на Манхэттенский проект. Ну, туда, где делали атомную бомбу и готовились ее испытать.
Тут у Джо опять прорезался голос — авторитетный, сопровождаемый кивком очевидца:
— Тупица-парабола из арапахо.
— Ну да, Джо был индейцем-дворником, но промышлял в основном кражей запасных покрышек, бензина, металлического лома — все это тогда, при рационировании, очень ценилось. Профессорам-атомщикам выделяли огромные деньги, миллиарды долларов, да каких, сороковых годов, да еще в обстановке строжайшей секретности и спешки. Где им было уследить за пропажей ценностей с грузовиков… Можешь не сомневаться, там не обходилось без махинатора «черного рынка», иначе не бывает. Им, конечно, и был Джо.
— Стратагема мега-пирога, — подтвердил Джо.
— И вот пришло время испытать атомную бомбу — «Штуковину», как они ее называли. Это произошло здесь, в Нью-Мексико, на полигоне Тринити. По соображениям безопасности ее решили рвануть в пять утра, в страшную грозу. Ты только представь, Зета: черным-черно, вой ветра, испытатели ни черта не видят — они же прячутся в своих бункерах на удалении в тысячу ярдов. Самое время пробраться на взрывную площадку и спереть то, что там плохо лежит!
— Действительно… — задумчиво согласилась Зета.
— Его манили тонны ценной медной проволоки, а то и сам плутониевый сердечник. Если вспомнить, как трудно и дорого было тогда получить этот самый плутоний, то ясно, что это был ценнейший металл на свете. В общем, Джо угодил то ли прямо на бомбу, то ли — знаю, это звучит невероятно, но как будто подтверждается данными об испытаниях — забрался в саму бомбу, прежде чем ее окончательно свинтили! Ну а дальше она рванула. Мощнейший выброс энергии, какой знало до того человечество! — Старлиц вздохнул. — Понятно, что его попросту выдуло из истории.
— Как же так вышло? — спросила любопытная Зета.
— А так! Это был определяющий момент в повествовании двадцатого века. Сердцевинный, основообразующий миг столетия. Бомба была ошеломляющей, всесокрушающей, разрушающей весь предшествовавший сюжет, она появилась из ниоткуда как полнейшая неожиданность, произвела сотрясение в десять баллов по десятибалльной мировой шкале катастроф. После Бомбы история уже не стала прежней, ибо с тех пор ей приходится существовать под атомным грибом, на котором начертано: «История временна». Джо перестал подчиняться причинно-следственным законам с того мгновения, когда его размазало по двадцатому веку, как электронное облако. Он присутствует в повествовании двадцатого века повсюду, но показаться может только тогда, когда его регистрируют, на него смотрят. Когда его ищут.
— Как здесь и сейчас?
— Именно как здесь, именно как сейчас.
— Класс! Значит, сейчас необыкновенный момент?
— Правильно, Зета. Гляди в оба и пытайся запомнить. Ведь это в последний раз.
— Что?! Почему?
— Здорово, что ты видела его раньше и видишь сейчас. Потому что в будущем ты его уже не увидишь.
— Почему? А на следующий год? Джо печально покачал головой:
— Не хренов радон.
— Дедушка прав, — веско произнес Старлиц. — После Y2K это невозможно.
— Но почему? — не унималась потрясенная Зета.
— Из-за Бомбы, — сказал Старлиц. — Таково ее повествование. В следующем столетии не будет «атомного века». Атомный Век кончился, он — вчерашний день. После Y2K значение Бомбы меняется. Не знаю, видела ли ты когда-нибудь взрыв атомной бомбы. В двадцатом веке она была Святым Граалем [44], но Святым Граалем она могла оставаться всего восемь минут. Эти восемь минут ты бродишь в солнечных очках в ударной волне, повторяя всякую супермифическую чепуху: «Я ярче тысячи солнц, теперь я Смерть, я разрушаю миры…» По истечении восьми минут у тебя остается один мусор. Мусор по определению, понимаешь? Старлиц смотрел в доверчивые глаза дочери. Он делал все, чтобы она его поняла. Время настало.
— Вернемся к испытанию на полигоне Тринити. Сначала горы озаряет безмолвная вспышка. За ней следует колоссальная ударная волна. Потом гигантское вареное яйцо, феникс, взмывающий в небеса. Дальше ветер пустыни неторопливо рассеивает грибовидное облаком, пекло остывает — и вот уже представители федеральных властей в мундирах и фуражках стоят вокруг расплавленной, завязанной узлом арматуры. Вот и все. Вся атомная фабула. Атомная энергия — это сверхсовременный, космический прорыв продолжительностью в восемь минут. А дальше — радиоактивные отходы. Вечный мусор. Он останется мусором через сто, через десять тысяч лет. Следующий век расположен ниже по течению от Атомного Века. Ядерная бомба для него не первоначальный блеск, а прежде всего мусор.
44
Святой Грааль: в рыцарских романах — священная чаша, из которой Иисус Христос пил во время Тайной вечери, ставшая в результате средоточием чудесных свойств и целью поисков рыцарей Круглого стола.