– Привал! – Распорядился Эрнандо де Урданета.
Но в тропическом аду даже отдых не приносил облегчения. Сельва кипела жизнью, и стоило на мгновение остановиться, она набрасывалась на людей – неистово и безжалостно.
– Падре сказал: аромат будет прекрасен, как благоухание райских цветов. Вы сразу поймете, что добрались до места. – Отмахиваясь от мелких тварей, продолжил начатый разговор синьор де Урданета.
– Запах цветов? – Удивился молодой Табаль. – Но тогда причем здесь золото?
– Индейцы называют этот аромат «запахом золота».
– Не нравится мне все это. Уж больно похоже на какой-то таинственный обряд...
– Табаль! – Строго прикрикнул Эрнандо. – В Эльдорадо столько золота, сколько воды в Океане, который ты переплыл по пути в земли Новой Испании. По сравнению с богатствами Эльдорадо золотой трон Атауальпы, лишь жалкая кучка металла – не более. А индейских обрядов бояться не нужно, – он успокаивающе похлопал юношу по плечу. – Где обряды – там золото.
– Или смерть! – Загоготал Гонсало, только что обильно приложившийся к винным мехам.
Когда отряд вновь двинулся в путь, они прошли мимо цветущей Кутимуйчу и Райкун снова заметил, что в зарослях не хватает нескольких роскошных цветков. Это хорошо. Васиуманта и здесь успела побывать.
Лишь на пятый день изматывающего пути сельва расступилась перед путниками. Храм возник перед их взорами волшебным видением. Он царственно возвышался на небольшом холме, а джунгли клубились вокруг, будто боясь к нему подступиться. Его золоченые стены сверкали на ярком солнце, столь милом католическим душам испанцев.
– Пресвятая богородица! – благоговейно произнес молодой Табаль.
– Это только начало! – торжественно возвестил Эрнандо де Урданета , обернувшись к своим людям. Голос сурового воина дрожал от напряжения и счастья. – Из Храма десятки подземных дорог ведут к огромным хранилищам золота. С именем божьим на устах возьмем же то, что отныне принадлежит нам!
Побросав коней и снаряжение, конкистадоры ринулись к распахнутым вратам. Но Райкун не пошел с ними. Аромат райских цветов кружил испанцам головы, сводил с ума, заманивая в сердце храма. Качаясь, как пьяные они брели по золотым коридорам, пока не вошли в величественный зал. В центре него – возле огромной раскаленной жаровни – стаяла черноволосая женщина. Жаровня мерцала красноватым сиянием и источала волшебный запах. Лицо женщины озарилось улыбкой богини, и она кинула на раскаленные угли пригоршню золотого песка. Желтое облако на мгновение застыло в воздухе, после чего стало медленно опускаться в тлеющий огонь. Аромат усилился стократ. В ту же минуту обессилевшие мужчины стали падать один за другим. «Как же прекрасно пахнет золото! – Думал молодой Табаль, оседая на пол. – Убийственно прекрасно...».
Когда все закончилось, Райкун и Васиуманта вынесли тела конкистадоров из храмового зала. Они уложили их на золотую плиту и оставили под солнцем. Пусть гордые испанцы получат все, к чему так страстно стремились!
Израненными пальцами – познавшими пыточные тиски инквизиции – Райкун провел по округлившемуся животу жены. Сегодня вечером Васиуманта отсечет ему руку. Так надо – иначе он лишится жизни. Но он был горд собой, потому что выполнил повеления богов. Он – стражник Тауантинсуйу. А его прекрасная Васиуманта – жрица великого бога Солнца. Придет время и она передаст свои познания дочери. А та передаст их своей дочери. Цепь рождений не прервется в веках, ибо золото Тауантинсуйу не должно достаться пришлым людям. Они научились читать их письмена, но не поняли главного: никто из чужаков не может вынести запаха, сотканного из цветов сельвы, присыпанного расплавленным золотом и замешенного на молитве муанавай . Лишь дочерям солнца подвластен этот аромат.
Так было... В году, который бородатые люди в железных шлемах называли тысяча пятьсот пятьдесят восьмым от Рождества Христова.
И так будет впредь...
Автор: Ми-ми
– О, господин мой, припадаю к вашим стопам, недостойнейшая из ваших слуг! По воле Аллаха пришел мой час, я умираю и должна вам сознаться в обмане, свидетельницей которого была эти годы. Освободите от клятвы, сковавшей мои уста, велите говорить!
– Говори!
– Слушаюсь и повинуюсь, мой господин! Вот моя тайна: я знаю историю вашей любимой жены Шехерезады и расскажу все, чему стала свидетельницей, а прикажете казнить – и облегчите мне, милостью Аллаха, смертные муки. Слушайте же. Мы прибыли к вашему двору в свите дочери вашего покойного визиря. Вы помните, как брали себе одну жену за другой, и все они прощались с жизнью наутро. Госпожа наша Шехерезада очень боялась участи вашей жены на одну ночь, кроме того была она влюблена в одного удачливого молодого купца из Бенареса, и сговорились они убежать в тот город, где он жил. Но отец велел дочери нарядиться в лучшие одежды и прийти к вам. Она рыдала и грозилась убить себя, но отец был непреклонен, и тут ее любимая служанка Гюльнар предложила такую хитрость: Шехерезада оделась в яркие шелка и надушилась смесью благовоний, которую одна я могла изготовить, по тайному рецепту моего отца, получившего его от своего деда, упокой их Аллах в своих садах! Она появилась перед вашими очами и получила приглашение разделить с вами ложе в первую же ночь. Мы увели красавицу готовиться для вашей услады, а на самом деле Гюльнар оделась в шелка своей госпожи и умастилась теми же духами, которые я изготовила к этому случаю специально. Забыть этот аромат пяти ароматов невозможно, они прельщают всех, кто вдохнет их... ну, вы же сами знаете. В полутьме Гюльнар явилась к вам на ложе, и вы не усомнились, что с вами Шехерезада, ибо благоухала она так же, как при первой встрече. Голубка Гюльнар согласилась тогда отдать девственность и жизнь за госпожу, которая в это время отправилась со своим купцом в Бенарес, навстречу новой жизни. Только я не верила, что наш господин устоит перед волшебным ароматом моих духов и не захочет вдохнуть их еще раз. Так и получилось. Гюльнар вернулась утром в смятении от впервые познанной мужской любви, и мы обе вознесли молитвы к Аллаху, который милостиво позволил простой служанке так угодить великому шаху Шахрияру, что он подарил ей еще один день жизни. А дальше все было просто. Гюльнар уже не боялась каждый вечер, а радостно отправлялась в ваши объятия, так как полюбила вас, и принять смерть из ваших рук было бы уже совсем не страшно, а любовь делала ее счастливой. Я же ежемесячно ходила на базар, покупая у магрибских, персидских и аравийских купцов благородные масла и благовония, чтобы изготовить новую порцию духов Шехерезады. Да что я вам рассказываю, вы сами лучше меня знаете эту историю. Ваша жена каждую ночь услаждает любимого мужа своими ласками. Она родила сыновей, получивших благословение Аллаха, а нынче, навещая меня на смертном ложе, шепнула, что снова тяжела. Но видя мои мучения и страх предстать перед Аллахом оскверненной обманом, она позволила мне самой решить, как во всем признаться перед вами, господин мой Шахрияр, и отдаться ли на вашу милость, а милость Аллаха да не покинет ее. Там, на столике в кедровом ларце лежит флакон с духами, которые я сделала для Гюльнар последний раз. Решайте сами, нужны ли ей будут эти благовония, или недостойной служанке вашей Гюльнар тоже готовиться к смерти за оскорбление и обман великого шаха.