Один из волков поднял голову. В глазах читалась мольба и обреченность, в боку зияла огромная дыра. Шемит подошел к зверю и рубанул клинком по шее.
Тут же рядом агонизировали еще два хищника. По воле Ильсы, с жизнью простились не менее тридцати животных.
— Надо похоронить Твила, — тихо вымолвила девушка.
— Нет времени, — жестко отреагировал киммериец. — Я нигде не вижу нашу лошадь. Нахор, поищи ее труп, иначе останемся без ужина. Если волки сожрали копченое мясо, будем есть конину.
Волшебница хотела что-то возразить, но сдержалась. Она уже начала привыкать к манерам воина. Конан редко проявлял эмоции, предпочитая держать их в себе.
Сам канах направился к лесу. Пока окончательно не стемнело, надо заготовить дрова. Тем же самым занимались и ваниры. Вскоре, на приличном расстоянии друг от друга, вспыхнули два костра.
Своих погибших товарищей, нордхеймцы сложили в один ряд недалеко от лагеря. Эгил в этом бою потерял восьмерых. Значит, туног не ошибся. Двое врагов, действительно, прятались в зарослях. Именно они стали первыми жертвами стаи.
Из мрака вынырнул неясный силуэт. Наемник положил кисть на рукоять меча. Неторопливая, тяжелая, чуть раскачивающаяся походка.
Ошибиться было трудно — это шемит. Телохранитель Андурана подсел к огню и с виноватым выражением лица проговорил:
— Я не нашел ее.
— Плохо, — заметил киммериец. — Придется ложиться спать на голодный желудок. Завтра пойдем на охоту. Без запаса еды в тундре делать нечего.
Успокаивало лишь то, что фляги с водой путешественники всегда носили на поясе.
Плечо Нахора по-прежнему кровоточило, и Селена, усадив шемита, приступила к обработке раны. Тщательно промыла, смазала своими снадобьями, туго перевязала. Сложнее было с укусом. Судя по синеве и болевым ощущениям, зубы хищника повредили кость. Без заговоров обойтись не удалось. Волшебница тихо что-то шептала, мягко поглаживая укушенное место. За все время процедуры телохранитель Андурана не проронил ни слова. Его самообладанию оставалось только позавидовать.
Глотнув вина из фляги Конана, Нахор лег спать прямо на сырую землю. Перипетии минувшего дня не могли выбить шемита из привычной колеи. Совсем другое дело — Селена. Девушка была слишком возбуждена, Несмотря на накопившуюся усталость, она то и дело вскакивала с места и делала несколько кругов вокруг лагеря. В конце концов, наемнику это надоело.
— Ложись! — раздраженно сказал канах. — Надо хорошо отдохнуть — день предстоит нелегкий. Я хочу выяснить у ваниров, где находится замок демона.
— А они не нападут ночью? — спросила девушка, кивая в сторону второго костра.
— Нет, — ответил киммериец. — У нордхеймцев есть свой кодекс чести. На подобную подлость Эгил не способен. Убив нас, воин замарает свое доброе имя. И неважно, что мы чужаки. Племя ему этого позора не простит.
Тяжело вздохнув, волшебница нехотя легла рядом с Нахором. Прижавшись к мужчине поплотнее, Селена укрылась кожанками путешественников. Как средство защиты, они были уже практически бесполезны. Огромные дыры, следы от когтей, вырванные куски… Вскоре девушка уснула.
Конан подбросил несколько больших сучьев в огонь. Пламя быстро разгоралось, освещая значительный участок поляны. Неторопливо подойдя к мертвому телу проводника, наемник присел на корточки. Бедняга Твил. Он словно чувствовал, что это его последний ночлег. Туногу уже не суждено вернуться в родную деревню и обнять жену. Тропа Ужаса взяла свою дань. Проводник оказался прав, вместе с отрядом у него не было ни единого шанса остаться в живых. Увы, покинуть путешественников Твил не успел.
Подняв с земли меч тунога, канах уверенными движениями расчертил будущую могилу. Отложив дерн в сторону, начал рыхлить и выбрасывать землю клинком и руками. Яма углубилась достаточно быстро. Работая, киммериец совершенно не замечал времени. Лишь изредка он возвращался к костру, чтобы подкинуть дров. Где-то, в середине ночи к нему присоединился шемит. Телохранитель Андурана всегда спал ровно свою норму. К забывчивости Конана Нахор уже привык. Вдвоем воины быстро завершили могилу. Опустив труп проводника на дно, наемник положил ему на грудь меч. Так требовали обычаи киммерийцев.
— Лучший спутник души — это огонь, — с грустью вымолвил канах. — Но заготовка дров заняла бы слишком много времени. Прости, друг. Ты уже блуждаешь на унылых Серых Равнинах, и тебе все равно, а мы позаботились, чтобы до тела Твила не добрались лесные хищники. — Выдержав, небольшую паузу, Конан повернулся к товарищу: — Нахор, засыпь могилу хорошенько и укрой дерном.
Шемит утвердительно кивнул. С чувством выполненного долга киммериец отправился спать. Оставшись одна, девушка начала замерзать и все глубже прятаться под кожанки, но стоило воину лечь, как Селена буквально прилипла к нему. Ее горячее дыхание возбуждало и будоражило плоть. Обняв красотку, наемник закрыл глаза и усилием воли заставил себя не думать о женщинах.
Хотя небо и было затянуто серыми тучами, Конан проснулся с рассветом. Наступил новый день. К счастью, пока обошлась без привычного моросящего дождя.
Шагах в ста пятидесяти находились ваниры. Они уже все встали и активно готовили дрова для погребального костра. Откуда-то повеяло ароматным запахом жареного мяса.
Конан потянулся и невольно подтолкнул волшебницу. Что-то недовольно пробубнив, Селена перевернулась на другой бок. Нахор обернулся и с невозмутимым видом произнес:
— Еда остывает.
На углях, действительно, лежали аккуратно порезанные куски копченого мяса. Схватив один и жадно откусив, киммериец удивленно поинтересовался:
— Откуда?
Вместо ответа, телохранитель Андурана показал рукой на край поляны. Конан повернул голову и не поверил собственным глазам. Там, как ни в чем не бывало, мирно паслась их лошадь. Только сейчас наемник обратил внимание, что девушка укрыта шкурами, купленными у туногов.
— Где ты ее нашел? — спросил гигант.
— Сама пришла, — проговорил шемит, делая большой глоток из фляги.
Их разговор окончательно разбудил волшебницу. Она села и огляделась по сторонам. Кобылу Селена увидела сразу. Ее радости не было предела. Взвизгнув, девушка вскочила на ноги и бросилась к животному. Обняв лошадь за шею, волшебница что-то тихо шептала ей на ухо. Вряд ли кобыла ее понимала, но при этом почему-то кивала головой и громко фыркала. Взяв животное за поводья, Селена направилась к мужчинам.
— Я так рада, что она жива, — светясь счастьем, вымолвила девушка.
— Это заметно, — усмехнулся варвар.
— Бессердечные олухи, — отреагировала волшебница.
— Садись и ешь, — бесстрастно произнес киммериец. — Скоро нодхеймцы закончат ритуал, и нам придется идти с ними. Я уверен, что Эгил поведет отряд в селение. Он — военный вождь и полной властью не обладает.
Говорить дважды не пришлось. Селена ничего не ела уже почти сутки. Отрывая зубами большие куски мяса, девушка принялась торопливо жевать пищу. Для согрева Конан дал ей глоток из фляги. От крепкого напитка у волшебницы округлились глаза, и наемник невольно рассмеялся. Проглотив первую порцию, Селена с восхищением в голосе сказала:
— Как бедняжка уцелела? Стая волков и нас-то чуть не разорвала. А тут слабое животное… Это просто чудо.
— Не болтай ерунду, — возразил киммериец. — Счастье кобылы в том, что Нахор не успел ее стреножить. Когда появились хищники, лошадь бросилась в чащу. Преследовать животное разьяренные хищники не стали. Они находились под действием чар Ильсы, а колдунью интересовали только мы. Побродив по лесу, кобыла к утру вновь вернулась на поляну, поближе к человеку.
— Нет в вас возвышенности чувств, — снисходительно заметила девушка.
Воин пожал плечами, встал и начал собирать вещи. Пора трогаться в путь. Его примеру последовал и щемит. Путешественники связали шкуры в тюки и забросили их на лошадь. На всякий случай они заготовили дрова на три костра. Ноша получилась приличной.
На противоположном краю поляны вспыхнул огромный костер. Внутри него находились трупы погибших в бою ваниров. К счастью, дым был в другую сторону. Постояв несколько минут, нордхеймцы направились к чужакам. Как обычно, впереди шел Эгил. Остановившись шагax в шести, рыжеволосый воин проговорил: