Английский этнограф Дж. Фрезер в фундаментальной работе «Золотая ветвь» (1890 г.), посвященной магии и религии, рассказывает следующее. Вождь племени казембе (Ангола) кажется своим подчиненным столь священным, что никто без особых ритуалов не может дотронуться до него, чтобы его насмерть не поразила магическая сила. Это табу распространялось на королей. В июле 1874 г. камбоджийский король выпал из перевернувшегося экипажа. Он без чувств лежал на земле, но никто из его свиты не осмелился к нему прикоснуться.
На островах Тонга бытует верование, что если кто-либо прикоснется к вещам верховного вождя, а затем без очистительного обряда к своей пище, то обязательно умрет. Один из вождей племени на Новой Гвинее бросил на краю дороги остатки своей трапезы. Проходивший мимо туземец съел их. Но не успел он покончить с едой, как ему сообщили, что съеденная им пища принадлежит вождю. «Я хорошо знал несчастного преступника, — пишет Фрезер. — Это был человек замечательного мужества, покрывший себя славой в межплеменных войнах. Но как только роковая весть достигла его ушей, у него начались исключительной силы судороги и спазмы в животе, которые не прекращались до самой смерти, последовавшей па закате того же дня. Однажды причиной смерти нескольких людей явилось огниво вождя, которое тот потерял. Найдя его, несколько мужчин зажгли с его помощью свои трубки, а узнав, кому оно принадлежит, умерли от ужаса».
Всемирно известный врач А. Швейцер рассказал о молодом. здоровом африканце, который умер в госпитале от паралича дыхания поело того, как он случайно, садясь на пирогу, раздавил паука, считавшегося священным животным его племени.
Во многих литературных источниках случаи смерти при опосредованном воздействии колдунов и нарушениях табу объясняются суеверным страхом. Исследования этнографов показывают, что люди, стоящие на более низких ступенях цивилизации, постоянно испытывают чувство страха перед духами, колдунами и природными стихиями, Французский этнограф Леви-Брюль в книге «Сверхъестественное в первобытном мышлении» приводит высказывание эскимосского шамана Ауа: «…мы страшимся духа земли, который вызывает непогоду и заставляет нас с боем вырывать пищу у моря и земли… мы боимся нужды и голода в холодных жилищах из снега… мы боимся болезней, которые мы постоянно встречаем вокруг себя».
Конечно, мистически настроенный человек, узнав, что его околдовали или он съел табуированную пищу, нашел на своем поле завитку, может испытать страх с целым комплексом вегетативных реакций (учащенно пульса, дыхания и т. д.). Известны случаи, когда отрицательные эмоции были причиной скоропостижной смерти. Вот как описывает А. С. Пушкин смерть отца Дубровского, когда он увидел через окно своего обидчика Троекурова, въезжавшего во двор усадьбы: «Он узнал Кирилла Петровича, и ужасное смятение изобразилось на лице его: багровый румянец заступил место обыкновенной бледности, глаза засверкали, он произносил невнятные звуки… Больной указывал пальцем на двор с видом ужаса и гнева. Он торопливо подбирал полы своего халата, собираясь встать с кресла, приподнялся… и вдруг упал. Сын бросился к нему, старик лежал без чувств и без дыхания…»
Такая скоропостижная смерть чаще всего возникает вследствие кровоизлияния в мозг или инфаркта миокарда у людей в пожилом возрасте, а также у страдающих хроническими сердечно-сосудистыми заболеваниями. Отрицательное эмоциональное переживание является не причиной, а только толчком, ведущим к развязке.
Но ведь этнографы ведут речь о физически здоровых людях, которые храбро сражались в боях. Заметим, что боевые действия нередко вызывают страх, шоковое состояние и т. д. Но в литературе не описан случай, чтобы кто-то в бою умер от страха.
Для того чтобы умереть от забитого колдуном гвоздя в статуэтку, от его заклинания или от случайно раздавленного наука, нужна глубокая вера, убежденность, что то или другое событие приведет к смерти. В племенах люди глубоко верят в духов и сверхъестественные способности колдунов. По свидетельству этнографов, колдуны одним своим ведом наводят ужас на местных жителей. Фрезер по поводу случая, приведенного нами, пишет, что «если бы какой-нибудь вольнодумец — пакеха (то есть европеец) посмел бы утверждать, что причиной его смерти было не табу вождя, которое перешло на него через пищу, его выслушали бы с чувством презрения к его невежеству и неспособности понимать очевидные и прямые доказательства».