Гхэ сосредоточился, раскинул сеть своего могущества по степи, подчиняя себе силы земли, как это делал захваченный им демон, черпая силы из потока.
Хищник и вампир столкнулись друг с другом. Несмотря на всю свою мощь, зверь пошатнулся от удара и был явно озадачен: он ведь только что лапой прихлопнул, как муху, лошадь, и поэтому никак не ожидал, что слабый человек устоит на ногах. Гхэ увернулся от страшных когтей и одновременно нанес удар ножом снизу вверх под нижнюю челюсть твари. Страшная разинутая пасть нависла над ним, и он мог видеть, как окровавленная сталь клинка рассекла язык и проникла в череп. Гхэ знал: этого недостаточно, чтобы убить зверя немедленно, и будь он обычным воином, хищнику хватило бы ярости и сил прикончить его; однако в тот же момент Гхэ поглотил дух чудовища, выпил его жадными глотками, а остаток присоединил к остальным, захваченным раньше.
"Ну вот, теперь меня пятеро", - подумал Гхэ, когда безжизненная туша придавила его к земле. Он с улыбкой ощутил, как она сотрясается под запоздалыми ударами воинов.
Гхэ позволил им вытащить себя, всего залитого кровью хищника, из-под зверя, очень довольный теми приветственными криками, которые вызвал его подвиг. Он помахал в воздухе окровавленным ножом, и крики стали еще громче. Гхэ двинулся туда, где оставался отряд, предоставив одному из менгов ловить его ускакавшую лошадь, - он знал, что так выглядит более внушительно, чем в седле.
Предводитель выехал вперед, спешился перед Гхэ - это была великая честь - и пожал его окровавленную руку.
- Я никогда еще не видел подобного подвига! - воскликнул он, не в силах сдержать восхищения. - Гаан был прав: он сказал, что ты подобен льву, а только лев смог бы справиться с шежном.
- Шежном? - переспросил Гхэ.
- Травяным медведем. Он, должно быть, подкрадывался к нантукам, когда наши воины, на свое несчастье, помешали ему. - Менг изумленно покачал головой. - Этот клинок - бог? - спросил он, показывая на нож Гхэ.
Гхэ озадаченно нахмурился:
- Что?
Предводитель хлопнул его по плечу:
- Это, наверное, и есть ответ на мой вопрос.
- Но не на мой, - возразил Гхэ. - Что такое бог-клинок?
Воин казался смущенным:
- Это оружие, в котором живет бог. Я слышал, что такое бывает, но мало знаю о нем. Однако все, что мне известно, я с радостью тебе расскажу.
- Буду весьма признателен, - поклонился Гхэ. В уме его возник страшный образ меча Перкара; он вспомнил, как его собственный, благословленный Рекой клинок задрожал и чуть не сломался при соприкосновении со странным зеленым металлом. Бог-меч...
- Гаан сможет рассказать тебе больше.
- Когда мы с ним встретимся? - рассеянно спросил Гхэ и помахал рукой в ответ на несмолкающие приветственные крики.
- Он будет ждать нас завтра у Белой скалы, - ответил предводитель.
Гхэ кивнул, обернулся к Квен Шен и подмигнул ей. На лице супруги Гавиала была написана странная смесь страха и облегчения. Гхэ испытал прилив нежности к ней: Квен Шен - удивительная женщина, он многим ей обязан. Когда он наконец воссоединится с Хизи, своей настоящей возлюбленной, он постарается забрать жизнь Квен Шен как можно более безболезненно.
Тсеба, как выяснил Ган, означало "Белая скала". Название хорошо подходило этому месту - каньону с низкими меловыми стенами, который тянулся на север, в направлении горного плато. В последний день пути к отряду присоединялось все больше и больше всадников: скоро по камням Тсебы зацокали копыта более чем сотни коней.
Впереди их ждал один-единственный воин.
Ган не особенно ясно представлял себе, каким должен быть менгский вождь, но он думал, что того будет по крайней мере сопровождать свита, а впереди будут идти музыканты. Всадник был еще довольно далеко, но, насколько Ган мог разглядеть, менгский вождь совсем не отличался роскошью одеяния - скорее он казался усталым и оборванным, словно ему пришлось проделать более далекий и более трудный путь, чем отряду. Ган усомнился бы в том, что этот человек - именно вождь, если бы все менги не спешились перед ним; он сам и оставшиеся в живых нолийские солдаты последовали их примеру, когда поняли, что происходит.
Гхэ, Квен Шен и Гавиала подвел к вождю предводитель отряда, и они начали о чем-то беседовать. Голоса далеко разносились в каньоне, но не менее громко звучало и ржание коней, и перестук копыт, так что хотя Ган и слышал разговор, разобрать слов не мог.
Но вскоре Гхэ оставил своих собеседников и двинулся сквозь армию людей и коней. Он шел как могучий герой, воины почтительно расступались перед ним, и скоро стало ясно, что идет он к Гану. Старик собрал все силы, ожидая дальнейших событий.
- Привет, Ган, - обратился к нему Гхэ. - Как я вижу, ты достаточно хорошо перенес наше путешествие.
- Достаточно хорошо.
- Не пойдешь ли ты сейчас со мной?
- Разве у меня есть выбор?
- Нет.
- Что ж, тогда я буду счастлив сопровождать тебя. - Старик отряхнул с себя конскую шерсть, но, когда он сделал шаг, его ноги чуть не подкосились.
- Позволь мне тебе помочь, - сказал Гхэ, крепко - даже чересчур крепко, так что Гану стало больно, - беря его под руку и направляя к группе вождей. - Должен признаться, Ган, я был на тебя сердит, - сообщил ему по дороге вампир. - Впрочем, не поэтому я старался избегать тебя эти дни.
- Да? Разве ты избегал меня?
Гхэ поцокал языком.
- Ты предал меня, Ган, и предал Хизи тоже, хотя, я уверен, по своей глупости считал, будто помогаешь ей. Я держался от тебя подальше, чтобы сохранить тебе жизнь, потому что каждый раз, стоило мне тебя увидеть, у меня возникало желание забрать дух из твоего немощного тела. Но все же мне казалось, что от тебя еще может быть польза, - как оно и оказалось теперь.
Они уже почти дошли до того места, где стояли остальные предводители, и Гхэ немного замедлил шаг - наверное, чтобы те не заметили, как он тащит Гана. Старик открыл было рот, чтобы спросить: какая же от него ожидается польза, но заметил, что менгский вождь пристально следит за ним блестящими глазами.
Он действительно выглядел очень усталым и одет был так же, как и все воины вокруг - в длинный черный кафтан и штаны. Единственным отличием служило то, что на вожде не было шлема. Самым же удивительным Ган счел его возраст: вождю не могло быть больше шестнадцати лет.