"Приближается что-то очень сильное".
- Оттуда же, откуда грозила буря?
"Как же иначе?"
Теперь уже Перкар мог разглядеть вдали темную точку.
Он показал на нее Нгангате.
- Да, я вижу. Твой меч хорошо пользуется твоими глазами.
Похвала показалась Перкару довольно двусмысленной, но он понимал, что иной и не заслуживает. Если бы не меч, Нгангата заметил бы приближающегося незнакомца гораздо раньше Перкара.
Харка, однако, определенно обеспечивал Перкару преимущество: защищал его от многих бед и всего за несколько дней залечивал даже самые ужасные раны. Поэтому и сейчас юноша не особенно боялся приближающейся одинокой фигуры, несмотря на беспокойство Харки. Меч, в конце концов, беспокоился бы даже, начни нападать на них сойка, оберегающая свое гнездо: и такие мелкие угрозы он считал достойными своего внимания. Но угроза Перкару была бы угрозой и Нгангате, которого меч не защищал и который мог погибнуть. Этого Перкар не хотел: и так уже слишком много его друзей стали духами.
Вскоре выяснилось, однако, что всадник - Нгангата уже сумел разглядеть подробности - едет в ту же сторону, что и они, а не навстречу. Перкар отбросил связанные с незнакомцем опасения, тем более что знал: они уже приближаются к потоку, где живет его богиня; юноша начал обдумывать те слова, которые он ей скажет. К тому же вскоре всадник впереди исчез - не за горизонтом, а за какой-то близкой возвышенностью, неразличимой в белом однообразии равнины. Сердце Перкара забилось быстрее: та же возвышенность могла скрывать и долину речки.
К середине дня они добрались до начала пологого склона. Мягкие очертания долины совсем не напоминали той пропасти, что вырыл для себя Изменчивый: гребни холмов были совсем незаметны. Сам поток все еще не был виден, скрытый за порослью безлистных сейчас тополей и густой зеленью можжевельника. Но богиня была здесь; Перкар сразу же почувствовал ее присутствие. Он хлестнул Тьеша, пустив коня в галоп, но тут его окликнул Нгангата. Юноша почти с раздражением оглянулся на спутника, который показывал ему на чистый снег долины: по нему тянулась цепочка следов.
- Ты помирись пока с богиней, - предложил Нгангата, - а я, пожалуй, выясню, кто этот незнакомец.
- Нет, - резко ответил Перкар, - нет. Харка считает, что это опасно. Оставь незнакомца в покое, кем бы он ни был. Просто держи лук наготове и глаза открытыми. Мой разговор не будет долгим.
- Хорошо бы, - пробормотал Нгангата. - Мне не нравится, когда неизвестно, где враг.
- Откуда нам известно, что это враг? - рассудительно сказал Перкар. Верно, Харка?
"Верно. Хотя это кто-то очень сильный и странный. И опасный, словно спящая змея".
Перкар кивнул - чтобы Нгангата понял: меч ответил.
- Все равно будь осторожен, - предупредил его полукровка. - Нам лучше спешиться и идти дальше пешком. Не стоит тебе сейчас ломать шею - чтобы выздороветь, потребуется не один день.
- Хорошо, - согласился Перкар, хоть ему и хотелось мчаться к потоку очертя голову.
"Каким же старым я выгляжу", - подумал Перкар, глядя на свое отражение в спокойной воде. Откинув капюшон, он видел теперь недавно появившиеся морщины, нестриженые волосы, тусклые серые глаза - а ведь когда-то он гордился их блеском и живостью. Перкар неожиданно обнаружил, что стал удивительно похож на своего отца; эта мысль снова вызвала такую острую тоску по дому, что у юноши закружилась голова. Выше по течению речки, много, много выше, лежали отцовские пастбища. Может быть, лист, проплывающий сейчас у ног Перкара, упал в воду как раз там... Слезы затуманили глаза юноши.
- Ты всегда так печален, - сказала богиня, поднимаясь из воды. Всегда, всегда, с самого начала.
Она тоже казалась старше. Кожа богини все еще была белее снега на холмах, глаза все так же сияли янтарным блеском, но в черных как смоль волосах появились серебряные пряди, лицо, которое раньше было гладким мрамором, прочертили морщины. И все равно она оставалась самой прекрасной из женщин; при виде ее у Перкара перехватило дыхание.
- Богиня... - прошептал он.
- Та же, но и не та, - ответила она. - Ниже по течению я старше, у меня больше детей. Но я помню тебя, Перкар, помню твои объятия и поцелуи, твои глупые обещания.
Она вышла из воды, протянула руку и погладила тонким пальцем его по подбородку. Несмотря на ледяной ветер, ее рука была теплой. Обнаженное тело покрылось пупырышками, но это был единственный признак того, что ей холодно.
- Что с тобой сделали, милый мой? - спросила богиня, касаясь выпуклого шрама на шее Перкара - там, куда вонзилось копье. Ее рука скользнула по его груди, где под паркой шрамы змеились, словно толстые белые гусеницы.
- Я сам навлек это на себя, - пробормотал Перкар.
- Ради меня, - поправила его богиня.
- Да, по крайней мере я так думал.
Богиня обняла Перкара, хотя грубая парка, должно быть, царапала ее нежную кожу, и прижалась щекой к его щеке; тело ее было теплым, почти горячим.
- Я ведь пыталась остановить тебя, - напомнила она Перкару и отстранилась. Перкар стоял перед ней, не зная, что делать и что говорить. Я пыталась остановить тебя, - повторила богиня.
Перкар с несчастным видом пожал плечами:
- Я тебя любил. И делал глупости.
Богиня кивнула:
- До меня дошли слухи, издалека, из-за гор. Он ведь поет о тебе, пожирая меня. Ты чувствуешь себя возмужалым, Перкар? Ты чувствуешь, что стал подходящей парой богине?
- Нет, - ответил Перкар тихо, но твердо. - Нет, ты была во всем права.
- Чего же ты хочешь от меня теперь? - Голос богини прозвучал резко. Вот такая она всегда и была: ласковая и жестокая, дарующая утешение и гневная - все разом.
- Я хочу одного: чтобы ты меня простила.
- Простила тебя? - Она повторила его слова, как будто не поняла их, как будто это были слова неизвестного ей языка.
- Простила мне то, что я убивал ради тебя. Простила мне... - Перкар искал подходящие слова, но, хоть он и обдумывал предстоящий разговор, сейчас они все куда-то делись.
- Простила тебя... - повторила богиня, медленно качая головой. - Люди так много всего совершали ради меня все эти годы, так много всяких глупостей. Знаешь, раньше я не пыталась остановить их - меня их глупости забавляли. Но кровь той девушки, в чьем обличье ты меня видишь... Ох, она спит иногда так долго, но все же временами я становлюсь почти человеком. Я чувствую грусть, чувствую стыд - совсем как ты, - хотя и ненавижу себя за это. И я чувствую любовь, Перкар. Ты можешь причинить мне боль. Я всегда боялась - ты пожертвуешь собой и увеличишь мою печаль. Как и случилось.